Выше мы уже писали о русском анархо-синдикализме и об особой
его разновидности, известной в истории большевистской партии под именем
«рабочей оппозиции». Мы видели, что анархо-синдикалисты считали главной и
основной организацией рабочего класса не партию, а профессиональные союзы. Однако
более полно идеи анархо-синдикализма были выражены не в России, а на Западе, в
таких странах, как Франция, Испания и др. Но все анархо-синдикалисты исходят,
во-первых, из признания, что главной и основной и даже единственно способной к
революционному действию организацией являются профсоюзы (синдикаты); во-вторых,
они это признание соединяют с учением об анархизме, которое, несомненно,
является партийным учением, т. е. учением определённой мелкобуржуазной партии, хотя сами анархо-синдикалисты на
словах всячески отрицают значение партии. Основой анархизма, как мы знаем,
является учение о безвластном, безгосударственном обществе, о необходимости
борьбы со всякой властью, со всяким государством. Таким образом,
анархо-синдикалисты, как и все анархисты, отрицают необходимость вооружённого
свержения власти капиталистов и установления диктатуры рабочего класса,
отрицают переходный период от капитализма к коммунистическому обществу.
Анархо-синдикалисты считают, что профсоюзы сами по себе в состоянии не только
совершить социалистическую (или, как говорят анархо-синдикалисты, социальную)
революцию, но и заменить организацию капиталистического производства
синдикалистской (социалистической, кооперативной) организацией.
Анархо-синдикалисты убеждают рабочих, что они должны быть освобождены от
влияния партий, что они должны действовать независимо
от них.
Что касается того, какое
анархическое учение кладут в основу своей деятельности анархо-синдикалисты,
то на этот счёт среди анархо-синдикалистов различных стран существует много
разногласий. Одни анархо-синдикалисты считают главным своим теоретиком Михаила
Бакунина, другие — довольно мирного профессора Антонио Лабриола, третьи — Пуже.
А на I конгрессе Профинтерна в июне 1921 г. некоторые синдикалисты,
участвовавшие в комиссии по тактике, заявили, что революционный синдикализм
есть попытка примирить учение Прудона с учением Карла Маркса. Мы привели этот
факт только для того, чтобы показать, насколько разнородны и противоречивы
взгляды самих анархо-синдикалистов, насколько лоскутно-пёстро, эклектично их
мировоззрение.
Хотя анархо-синдикалисты в разных странах отличаются
несколько между собою, хотя среди синдикалистов есть и реформисты и левое крыло,
тем не менее анархо-синдикалисты все сходятся на анархистской теории о вреде
всякого государства, всякой власти и признании главной и основной организацией
рабочего класса — синдиката, профсоюза.
Основным документом, определяющим деятельность всех
анархо-синдикалистов, является Амьенская хартия, принятая в 1906 г. на
Амьенском конгрессе Всеобщей конфедерации труда. Она гласит:
«Конфедеральный
конгресс в Амьене подтверждает основную статью 2 устава ВКТ (Всеобщая
конфедерация труда. — Ем. Я.), в которой говорится: «ВКТ объединяет,
независимо от каких бы то ни было политических течений, всех рабочих, сознающих
необходимость борьбы за уничтожение системы наёмного труда и
предпринимательства». Конгресс считает, что это заявление равносильно признанию
классовой борьбы, которая противопоставляет на экономической почве восставших
рабочих всем формам эксплуатации и угнетения, как материальным, так и духовным,
осуществляемым капиталистическим классом против рабочего класса. Конгресс
уточняет, при помощи следующих пунктов, данную теоретическую декларацию.
В своей
борьбе за повседневные требования, синдикализм стремится к координированию
рабочих сил, к улучшению благосостояния трудящихся при помощи достижения
непосредственных улучшений, как-то: сокращение рабочего дня, увеличение
заработной платы и т. д.
Но эта
работа составляет лишь часть задачи синдикализма: она подготовляет полное
освобождение, которое может быть достигнуто только путём экспроприации
капитала; она предлагает, как средство борьбы — всеобщую стачку и считает, что
синдикат, являющийся в настоящее время объединением для сопротивления, сделается
в будущем объединением для производства и распределения, основой реорганизации
общества.
Конгресс
заявляет, что эта работа, как повседневная, так и стремящаяся к конечной цели,
вытекает из самого положения наёмных рабочих, которое давит на рабочий класс и
ставит всех рабочих, независимо от их убеждений и политических и философских
течений, перед долгом принадлежать к тому основному объединению, каким является
синдикат.
В
соответствии с этим, поскольку дело идёт об отдельных личностях, конгресс заявляет,
что каждый член синдиката совершенно свободен участвовать вне профессиональной
организации в тех формах борьбы, которые соответствуют его философским или
политическим убеждениям, требуя от него взамен только одного: не вносить в
синдикат те мнения, которые он исповедует вне профессионального движения.
Что касается
до организации, то конгресс заявляет, что для того, чтобы синдикализм достиг
наибольших результатов, экономическая борьба должна вестись непосредственно
против предпринимателей, так как конфедерированные организации, в качестве
синдикальных объединений, не должны считаться с партиями и сектами, которые вне
синдикатов или рядом с ними могут свободно добиваться со своей стороны
переустройства общества».
Постараемся разобраться в основных положениях современного
анархо-синдикализма и этой хартии.
Анархо-синдикалисты признают классовую борьбу, но в этом нет
особой заслуги анархо-синдикалистов. Классовая борьба и учение о ней
существовали раньше, чем анархо-синдикалисты появились на свет. Маркс и Энгельс
в «Манифесте коммунистической партии», написанном в 1847 г., т. е. с
лишком 90 лет тому назад, писали:
«История всех до сих пор существовавших обществ была
историей борьбы классов.
Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной,
мастер и подмастерье, короче — угнетающий и угнетаемый находились в вечном
антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда
кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей
гибелью борющихся классов»[1].
Классовую борьбу признают и многие буржуазные учёные и
политические деятели, так что признание классовой борьбы не есть особый признак
анархо-синдикалистов. Коммунистическая партия в своей деятельности исходит не
только из признания классовой борьбы, но и руководит классовой борьбой
пролетариата за его полное освобождение. Величайшей заслугой Маркса является
то, что он не ограничился только признанием классовой борьбы, а доказал, что
эта классовая борьба приводит к диктатуре
пролетариата, которая необходима для подавления врагов революции, для
уничтожения всяких классов и создания бесклассового социалистического общества.
В письме к Вейдемейеру от 5 марта 1852 г. Маркс
разъясняет: «То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:
1) что существование классов связано лишь с определёнными
историческими битвами, свойственными развитию производства, 2) что классовая борьба необходимо ведёт к
диктатуре пролетариата, 3) что эта
диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу
без класса...»[2].
Каким же путём
уничтожится разделение общества на классы? Программа Бакунина даёт на это,
как известно, совершенно реакционный ответ. Бакунин выдвигал требование уравнения классов. Но десятки лет борьбы
рабочего класса в современном обществе показали, что ни о каком уравнении
классов речи быть не может. Нельзя уравнять
пролетария с капиталистом, крестьянина с помещиком. Бесклассовое общество достигается, как это показал весь опыт русской
социалистической революции, не уравнением классов, которые уравнять нельзя, а
ликвидацией эксплуататорских классов и превращением крестьян в равноправных с
рабочими тружеников социалистического общества. Ликвидация классов не есть
дело одного только дня, потому что и после социалистической революции классы
остаются, вопреки утверждениям анархистов, будто классы исчезают на другой день
после социалистической революции.
С паразитическими классами приходится вести беспощадную
борьбу, лишить их всех средств производства, посредством которых они
эксплуатировали массы. А класс мелких товаропроизводителей — крестьян,
ремесленников — нельзя уничтожить и нельзя в один день поравнять их с классом промышленных
рабочих. С мелкими товаропроизводителями надо ужиться, их надо переделать, перевести их на социалистический путь,
помочь им в этом, руководить ими. Надо провести целый ряд мероприятий, которые
уничтожили бы разницу между городом и деревней, уничтожили бы разницу между
трудом умственным и физическим. Силой,
которая выполняет эту огромную историческую задачу, является диктатура
пролетариата, возникающая в результате социалистической революции.
Только тогда, когда пролетариат совершит социалистическую революцию, свергнет
власть капитализма, возьмёт в свои руки средства
производства, — только тогда он может организовать социалистическое
хозяйство. Но и тогда остаются ещё на известное время, как это показал опыт
Советского государства, элементы капитализма и пережитки других укладов. И нужны годы упорной, систематической,
по единому плану построенной работы в условиях диктатуры рабочего класса, для
вытеснения паразитических элементов, для их ликвидации, для обуздания рыночной
стихии, для развития планового социалистического хозяйства.
Анархо-синдикалисты считают, что зародышем будущего
общества, которое может взять на себя организацию производства и управление
производством, является профсоюз, синдикат. Синдикаты во многих странах
объединяют только людей физического труда; работников умственного труда, или,
как говорят синдикалисты, работников свободных профессий — учителей, врачей,
художников, артистов, писателей и т. п. они не объединяют. Анархисты
отрицают необходимость объединения в синдикатах работников умственного труда.
Правда, и на этот счёт за последнее время
взгляды анархо-синдикалистов начинают меняться: они начинают сознавать, что
необходима организация и людей умственного труда.
Анархо-синдикалисты представляют себе дело так, что уже в рамках капитализма синдикаты,
профсоюзы представляют содой организацию, которая является основой будущего
социалистического общества; что это готовый производственный аппарат
социалистического общества и что эти синдикаты, профсоюзы сразу, на другой день
после революции без диктатуры рабочего класса смогут управлять всем народным
хозяйством на социалистических началах.
Нет ничего вреднее такой теории. Конечно, капитализм создал техническую основу, на которой начинает
развиваться на другой день после социалистической революции социалистическое хозяйство. Конечно, при
капитализме пролетариат не только эксплуатируется, но он и сплачивается в
могучую силу, которая свергает капитализм
вооружённой силой, т. е. вырывает у него власть, экспроприирует
средства производства и организует социалистическое хозяйство. Без этой
социалистической революции ни о каком социалистическом хозяйстве речи быть не
может.
Никакие синдикаты,
никакие профсоюзы в капиталистическом обществе этого подготовить не могут.
Профсоюзы, синдикаты и после социалистической революции без организации
аппарата государственной власти пролетариата не могут выполнить эту задачу.
Существуют, однако, «мирные социалисты», проповедующие так называемый конструктивный социализм. Эти мирные
социалисты, конструктивисты, — родные братья анархо-синдикалистов. Они мечтают
о том, чтобы при капитализме создать какие-то «кусочки будущего», которые мирно
перерастут в социализм.
Такая организация производства, о какой мечтают
анархо-синдикалисты, — через синдикаты, через профсоюзы и кооперативы, является
вредной утопией, мечтой мелкого буржуа. Надуманная анархо-синдикалистами
организация производства не только не может устранить анархии производства,
перепроизводства одних товаров и недопроизводства других, не только не может устранить
конкуренции, рынка, но может ещё более усилить их, так как всё дело будет
зависеть от того, насколько тот или иной синдикат богаче другого, имеет больше
средств, лучшую технику и т. п.
Русские народники в 80 и 90‑х годах XIX столетия,
отказавшись от революционного свержения царизма, проповедовали, что
рабоче-крестьянские артели (т. е. своего рода производственные синдикаты)
являются зародышевыми ячейками будущего коммунистического общества. Эти артели
существовали при царизме, при капитализме. Со всей силой и страстью Ленин
выступал против этой утопии, против этого самообмана, будто в рамках царизма и
в рамках капитализма возможно было создавать зародышевые производственные
ячейки социализма. Это есть реакционные мечтания, вредные для рабочего класса, потому
что они мешают ему видеть вещи так, как они есть, мешают ему определить
настоящие пути победы социализма. В условиях капитализма не может быть
«социалистических» производственных артелей, всё это мечтания мелких буржуа, не
желающих борьбы за социализм.
Единственный путь построения социалистического общества —
это диктатура пролетариата. Другого пути нет. Вот почему мы требуем от
революционера не только признания классовой борьбы, этого мало: надо довести её
до конца и бороться за диктатуру пролетариата.
Каковы же взгляды анархо-синдикалистов по этому важнейшему
вопросу, каково их отношение к диктатуре пролетариата?
Анархистские вожди в один голос повторяли в течение десятков
лет, что пролетариат, свергнув власть капитализма, не должен создавать никакой
власти, никакого государства. Так учил Бакунин, так учили Кропоткин и
Малатеста, и Пуже, и Реклю и другие учители анархистов.
Исходя из опыта всех буржуазных
революций, анархисты уверяли, что «все правительства, какое бы название они ни
носили, всегда стояли на стороне богатых» (Пуже). Это верно, если иметь в виду
только буржуазные революции, которые
вели к созданию капиталистических правительств.
Но неверно, когда
тот же Пуже говорит: «Как бы ни изменялась в течение времени форма
собственности и власти, их сущность остаётся одна и та же».
Октябрьская
социалистическая революция создала совершенно новую форму власти. Об этом
забывают, или этого не понимают, или сознательно замалчивают, извращая истину,
многие анархисты. Предшественницей власти советов была власть Парижской Коммуны
1871 г. Но Парижская Коммуна просуществовала всего 72 дня. Она не сумела и
не могла развернуть свои творческие силы, не могла перестроить общество на
новых началах. В новом столетии пролетариат, свергнув власть буржуазии, нашёл
новую форму, пролетарского государства — Советы.
Изменилась не только форма государства, но и его сущность.
Советское государство есть социалистическое государство рабочих и крестьян.
Социалистическая собственность на средства и орудия производства, фабрики и
заводы, леса, недра земли, воды, банки и т. д. в корне отличается от
капиталистической собственности. Колхозная собственность в СССР, собственность
социалистическая, также в корне отличается от мелкой собственности крестьянства
в капиталистическом обществе. Капиталистическая собственность служит средством
эксплуатации рабочих и крестьянских масс для обогащения капиталистов.
Социалистическая же собственность в Советском государстве
служит рабочему классу и крестьянству для
поднятия своего материального и культурного уровня, для создания новых
условий существования, которых не знала история человечества. В СССР
ликвидирована эксплуатация человека человеком. Социалистическая система
хозяйства и социалистическая собственность составляют экономическую основу СССР,
основу социалистического строя. Следовательно, социалистическая пролетарская
революция в России внесла совершенно
новое содержание и в форму собственности и в форму власти, ибо она создала
такие формы собственности и такую форму власти, которых никогда не знало
человечество. Эти формы собственности и власти служат не для обогащения
эксплуататоров, а для зажиточной, культурной жизни самого народа, самих
трудящихся. Вот почему, как маяк во тьме ночи разгоняет всякие призраки и
указывает ясную цель, так социалистическая революция осветила перед рабочим
классом всего мира его путь. И призраки, которые были нагромождены
антипролетарскими учениями, в том числе и учением анархо-синдикалистов о вреде
всякой власти и всякой собственности, — рассеиваются перед светом
социалистической революции.
Социалистическая революция в России лишила власти буржуазию,
помещиков и капиталистов, лишила их средств производства, отняла у них фабрики,
заводы, капиталы, средства транспорта, землю и т. п. и передала всё это в
руки трудящихся, в собственность социалистического государства, сделала всё это
достоянием всего народа.
В завоёванной народами Советского Союза Сталинской
Конституции сказано:
«Статья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть
социалистическое государство рабочих и крестьян.
Статья 2. Политическую основу СССР составляют Советы
депутатов трудящихся, выросшие и окрепшие в результате свержения власти
помещиков и капиталистов и завоевания диктатуры пролетариата.
Статья 3. Вся власть в СССР принадлежит трудящимся города и
деревни в лице Советов депутатов трудящихся.
Статья 4. Экономическую основу СССР составляют
социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и
средства производства, утвердившиеся в результате ликвидации капиталистической
системы хозяйства, отмены частной собственности на орудия и средства
производства и уничтожения эксплуатации человека человеком...»
«Статья 6. Земля, её недра, воды, леса, заводы, фабрики,
шахты, рудники, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, банки, средства
связи, организованные государством крупные сельскохозяйственные предприятия
(совхозы, машинотракторные станции и т. п.), а также коммунальные
предприятия и основной жилищный фонд в городах и промышленных пунктах являются
государственной собственностью, то есть всенародным достоянием.
Статья 7. Общественные предприятия в колхозах и
кооперативных организациях с их живым и мёртвым инвентарём, производимая
колхозами и кооперативными организациями продукция, равно как их общественные
постройки составляют общественную, социалистическую собственность колхозов и
кооперативных организаций...»
Разве всё это возможно было бы осуществить, если бы рабочий
класс царской России послушался анархистов и, свергнув власть царя, затем
власть капиталистов, отказался бы создать организацию власти — диктатуру
пролетариата — для подавления контрреволюции, для отпора интервентам, для
ликвидации эксплуататорских классов и построения социалистического общества,
для проведения ряда политических, экономических и культурных мероприятий, для
обороны этого нового, социалистического общества? Без диктатуры пролетариата
контрреволюционные классы, поддержанные мировым империализмом, свергли бы вновь
рабочий класс и заковали бы его в ещё более тяжкие цепи, в какие закован теперь
рабочий класс в Германии, Австрии, Италии, Польше и ряде других государств.
Анархисты учили, что «собственность есть кража». Да,
капиталистическая собственность была и является кражей. Капиталисты
экспроприируют труд рабочего класса, часть его труда присваивают себе в виде
прибавочной стоимости, грабят труд рабочего. Но собственность трудового
крестьянина не есть кража. Трудящийся крестьянин ни у кого ничего не отнимает,
он никого не эксплуатирует, он не присваивает себе чужого труда.
В Советском социалистическом государстве рабочий,
крестьянин, интеллигент ни у кого ничего не отнимают, не присваивают себе
чужого труда. И то, что трудящиеся имеют: неприкосновенность личности, право на
труд, право на отдых, право на образование, право на социальное обеспечение, —
всё это им обеспечивает социалистическое государство. Материальные,
политические и моральные блага, завоёванные в революции, рабочие, крестьяне и
интеллигенты в СССР имеют не потому, что они у кого-либо что-либо отнимают или
кого-либо эксплуатируют. Они имеют всё это потому, что это ими создано и завоёвано
в борьбе за социализм, это их священное
достояние, ничего общего не имеющее с правом частной собственности
капиталиста, помещика и других эксплуататоров капиталистического общества.
Всего этого трудящиеся СССР достигли, создав своё социалистическое государство
— диктатуру пролетариата.
Вот почему глубоко ошибочную позицию заняли Национальная
конфедерация труда и районный комитет Федерации анархистов Иберии, опубликовав
26 августа 1936 г. в газете «Вангуардия» манифест, в котором заявляют:
«Так как некоторые секторы, которые образуют вместе с нами антифашистский
фронт, мечтают о диктатуре, мы заявляем: анархисты были и есть всегда против
всякой диктатуры, будь она красная, голубая или белая. Диктатура никогда не
теряет своих атрибутов — деспотизма и тирании. Мы, которые боролись, как львы,
против фашизма, отвечаем: «Будем бороться против всякой попытки установления
диктаторского режима, как бы он демагогически ни был завуалирован».
Совершенно не верна такая политика. Она направлена против
основных интересов рабочего класса. Это утверждение испанских анархистов
основано на предположении, что стоит только пролетариату совершить революцию,
как исчезнут классы, исчезнет насилие капитализма, и пролетариату не нужна
никакая власть. Ибо что такое диктатура
того или иного класса, в особенности в период революции? Это, прежде всего,
есть такая организация власти, которая способна подавить сопротивление врага,
сломить его всей силой власти, всей силой авторитета, применяя по отношению к
этому врагу, если нужно, насилие. Разве пролетариат СССР мог бы без насилия над помещиками и
капиталистами, без подавления их вооружённой рукой освободить страну от этих
эксплуататоров, паразитов? Известно ведь, что на это понадобилось целых четыре
года кровопролитнейшей вооружённой борьбы.
Разве сейчас испанские анархисты не видят, не убедились на
собственном опыте, что врагов испанских рабочих и крестьян — испанских
помещиков, испанских крупных банкиров и капиталистов — поддерживают итальянские,
германские, португальские и иные фашисты? Разве трудящиеся Испании не видят,
что фактически вся мировая крупная
буржуазия сочувствует тому, как фашистские интервенты Германии и Италии
убивают тысячи жителей городов и сёл Испании? И разве они не видят теперь, что только сила — сила организованная, сила
единая и беспощадная к врагу — может помешать поработителям вернуть себе власть
над рабочими и крестьянами Испании? Разве испанская революция не внесла
ничего нового в мировоззрение испанских анархистов? Они должны видеть теперь,
что в этом вопросе теория анархо-синдикализма оказалась неправильной, что поддерживать её нельзя, вредно для дела
революции, для пролетариата, что нельзя
рабочему классу воздерживаться от политики, что пролетариат обязан участвовать
активнейшим образом в политической жизни страны, что он должен проводить свою,
пролетарскую, классовую политику.
При этом, как показал опыт революционного движения в России
и в других странах, анархо-синдикалисты не дают себе труда серьёзно разобраться
в характере революции. Они смешивают
буржуазно-демократическую революцию с социалистической, объявляя
буржуазно-демократическую революцию социальной,
т. е. социалистической, и начинают в период буржуазно-демократической
революции проводить мероприятия, которые соответствуют только социалистической
революции. Это приносит огромный вред движению.
Этот вопрос имеет огромное значение, потому что без
правильного анализа происходящих событий, без правильного определения того,
какая происходит революция, нельзя пролетариату правильно определить и свою
линию поведения.
Опыт русской революции показал, что и там, где уже произошла
социалистическая революция, между переходом власти к пролетариату в результате
социалистической революции и созданием социалистической экономики, созданием
социалистического хозяйства, могут пройти целые годы. В России, которая
оказалась достаточно сильной, чтобы в первые же четыре года покончить с
интервентами и белогвардейской контрреволюцией, понадобилось почти 20 лет для
создания социалистической экономики. Поэтому утверждение анархистов о том, что
социалистическая революция кончается в тот момент, когда уничтожена
политическая власть буржуазии, оказалось опровергнутым. Государство не
уничтожается и не отмирает на другой же день после революции. Пролетарское
государство необходимо пролетариату для того, чтобы он мог справиться с
врагами, и для того, чтобы он мог построить своё социалистическое хозяйство,
строить коммунистическое общество. Но
пролетарское государство возникает только в результате социалистической
революции. Оно не может возникнуть в результате всякой революции.
Об отмирании государства мы поговорим особо в следующей
главе. Поэтому мы здесь не останавливаемся на той в высшей степени важной
критике анархизма по этому, вопросу, которую дали Маркс — Энгельс — Ленин —
Сталин.
***
Разберёмся теперь в вопросе о средствах, совершения революции. Как их себе представляют
анархо-синдикалисты? По мнению анархо-синдикалистов, единственно действительное
средство для совершения революции — это всеобщая стачка. Эту идею проповедовали
анархисты ещё в I Интернационале. Важности всеобщей стачки никогда не
отрицали коммунисты. Наоборот, именно коммунистам-большевикам приходилось ещё в
период революции 1905 г. отстаивать применение всеобщей стачки в спорах
против оппортунистов, против меньшевиков.
История первой русской революции показала громадное значение
всеобщей стачки рабочих. Однако эта же революция показала совершенную
недостаточность всеобщей стачки не только для свержения капитализма, но и для
свержения царского правительства. Против всеобщей стачки рабочих современные
капиталистические правительства обладают достаточно сильными средствами. При определённых
условиях, как это было в 1905 и 1917 гг., рабочие должны были переходить к
высшей форме борьбы рабочего класса — к вооружённому восстанию.
Не всеобщая стачка, а вооружённое восстание рабочих и
крестьян привело к падению царизма в
феврале 1917 г. Не всеобщая стачка, а вооружённое восстание рабочих и
деревенской бедноты дало победу пролетариату в октябре 1917 г. Поэтому
всеобщая стачка, которая не ставит перед собой задачу перехода к вооружённому
восстанию, может окончиться для рабочих поражением. И это подтвердил опыт английской
всеобщей стачки в 1926 г., когда, несмотря на свою организованность (в
профессиональном, синдикалистском смысле), английские рабочие потерпели
поражение именно потому, что поддались обману со стороны своих профсоюзных
лидеров и не перешли к вооружённому восстанию.
Так анархистская идея о всеобщей стачке как единственном средстве совершения
революции потерпела крушение. Да и сами анархо-синдикалисты в процессе борьбы
за последние годы должны были признать, что всеобщая стачка не является
единственным средством революционной борьбы рабочего класса. Многие анархо-синдикалисты
убедились, что нельзя играть всеобщей стачкой как единственным средством борьбы, что такое применение всеобщей стачки
притупляет это оружие, делает его недейственным.
***
Теперь перейдём к выяснению очень важного для рабочего
класса вопроса — о партии.
Во взглядах на партию и её задачи среди анархо-синдикалистов
царит невероятная путаница. Так, французский анархо-синдикалист Пуже в своей
работе «Основы синдикализма» прямо говорит о Партии труда. Он объясняет, что
она представляет собой «автономную организацию рабочего класса, объединённого в
одно целое на экономической почве. Основной ячейкой партии труда является синдикат, т. е. профессиональный
или производственный союз рабочих». Следовательно, анархо-синдикалистская
организация и представляет собой, по мнению Пуже, особую партию — Партию труда. Правда, это своеобразная партия,
которая, по путаному определению Пуже, «не преследует никаких политических
целей, она партия социальная и революционная. Главной её основой является
классовый интерес пролетариата и поэтому эта партия ни в коем случае не может
стать партией политиков».
Такого рода путаницей в вопросах о классовой борьбе
пролетариата и о партии забивает головы рабочим не только Пуже, но и многие
другие (вернее — все) теоретики анархо-синдикализма. Правда, все сознательные
рабочие знают, что всякая
последовательная классовая борьба есть борьба политическая, потому, что она
затрагивает не только экономические, но и политические интересы того или иного
класса. Если рабочий класс ведёт экономическую борьбу с классом
капиталистов и добивается успехов, то он этими успехами не только улучшает своё
материальное положение, но доказывает и свою политическую (т. е. общественную) силу. Он заставляет капиталистов уступить
рабочему классу, он колеблет этим
самым и политическую силу класса
капиталистов. Нельзя быть «социальной и
революционной партией», о которой говорит Пуже, и в то же самое время
заявлять, что такая партия «не ставит себе никаких политических целей». Борьба
за коммунистическое общество, борьба за уничтожение всякой власти есть острая политическая борьба, и надо вещи
называть их именами, чего не делают, к сожалению, анархо-синдикалисты.
Или возьмём другой пример. Анархистской организацией в
Испании является ФАИ (Федерация анархистов Иберии). Никто не станет отрицать,
что Федерация анархистов Иберии руководит Национальной конфедерацией труда (так
обстояло дело до 1938 г.), несмотря на то, что членами Национальной
конфедерации труда состоят не только анархисты. Следовательно, Национальной
конфедерацией труда руководит партия
испанских анархистов, партия, которая имеет свою программу, свою тактику, свою
организацию. И как бы ни были различны наши понятия о партийной дисциплине,
как бы отрицательно на словах ни относились анархисты к дисциплине, — у
Федерации анархистов Иберии есть своя
дисциплина, которая на основе и писанного и неписаного устава обязательна
для участников этой организации.
Верно ли утверждение анархо-синдикалистов, что партия,
основанная на общности взглядов вступающих в неё членов, не является классовой
организацией, что она не может быть авангардом рабочего класса, что она, во
всяком случае, не является основной и главной организацией рабочего класса и
что главной организацией рабочего класса является синдикат, профсоюз? Почему анархо-синдикалисты
это утверждают? Они утверждают это потому, что в профсоюзе, дескать, рабочий
защищает свои экономические интересы,
а экономика всегда определяет сознание людей. Политическая же партия объединяет
людей, у которых общая идеология, общее сознание. Но разве это сознание падает
с неба? Разве оно не определяется бытием,
того или иного класса? Разве социалистическое, коммунистическое сознание не
определяется бытием, интересами пролетариата прежде всего, в том числе
экономическими? Это первое.
Во-вторых, чем отличается коммунистическая партия как
авангард рабочего класса от всяких других организаций? В резолюции II конгресса
Коминтерна о роли коммунистической партии в пролетарской революции мы читаем:
«Коммунистическая партия создаётся путём отбора лучших,
наиболее сознательных, наиболее самоотверженных, наиболее дальновидных рабочих.
Коммунистическая партия не имеет интересов, отличных от интересов всего
рабочего класса. Коммунистическая партия отличается от всей массы рабочих тем,
что она обозревает весь исторический путь рабочего класса в целом и старается
на всех поворотах этого пути защищать интересы не отдельных групп, не отдельных
профессий, а интересы рабочего класса в целом. Коммунистическая партия есть тот
организационно-политический рычаг, при помощи которого наиболее передовая часть
рабочего класса направляет по правильному пути всю массу пролетариата и
полупролетариата».
В своей замечательной работе «Вопросы ленинизма» товарищ
Сталин в главе «О партии» указывает на то, что революционная партия рабочего
класса, партия большевиков, партия коммунистов имеет ряд особенностей,
отличающих её от всякой другой партии. Это прежде всего передовой отряд рабочего класса. Но, чтобы быть действительно
передовым отрядом, рабочая партия должна быть хорошо вооружена революционной
теорией, знанием законов революционного движения, знанием законов революции,
знанием её движущих сил. Без этого партия не в состоянии руководить борьбой
всего класса пролетариата, вести его вперёд. Она должна видеть далеко, она должна
идти вперёд, а не плестись за стихийным движением рабочего класса, она должна
не увлекаться минутными интересами движения, а видеть дальше и поднимать в
каждый данный момент, в каждой данной местности массы до уровня классовых
интересов всего пролетариата. Такой передовой теорией человечества является
марксизм — ленинизм.
Этот передовой отряд должен быть самым тесным образом связан с беспартийными массами, со всем
рабочим классом, со всеми трудящимися массами, ибо партия есть неразрывная
часть рабочего класса.
Партия есть
организованный отряд рабочего класса. Как организованный отряд партия
требует единой дисциплины, требует
подчинения всех партийных организаций выбранному ими Центральному комитету, а
от каждого члена партийной организации она требует его подчинения решениям
данной партийной организации, в которой он состоит.
Да, большевистская партия есть не просто сумма партийных организаций, а единая система этих организаций. Эти
организации не просто только формально объединены в партии; нет, вся партия
построена на основе демократического
централизма — низшие парторганизации подчиняются высшим, меньшинство
подчиняется большинству. Иначе не может быть организованного целого —
пролетарской партии.
У рабочего класса могут и должны существовать и профсоюзные,
и кооперативные, и другие организации. У него могут быть те или иные
парламентские организации, беспартийные объединения женщин, союз молодёжи и
другие массовые организации. В социалистическом советском государстве он создал
советы рабочих и крестьянских депутатов, в настоящее время в СССР советы
депутатов трудящихся. Ни одна из них не является высшей формой классовой
организации рабочего класса.
Партия же рабочего класса руководит борьбой не только
рабочих той или иной профессии — она руководит борьбой всего рабочего класса,
она устраняет тот разнобой, который может существовать в руководстве отдельных
организаций; она помогает им вести борьбу в одном направлении, потому что она
объединяет в себе все лучшие элементы всего рабочего класса, крепко связана со
всеми беспартийными организациями и с массами, вырабатывает тип
профессиональных революционеров, способных руководить всеми проявлениями борьбы
рабочего класса. Именно поэтому партия является высшей формой классовой
организации пролетариата, состоящей из лучших людей класса, вооружённых
передовой теорией.
Партия является
орудием борьбы рабочего класса в завоевании диктатуры пролетариата и в
строительстве социалистического государства. Пролетариату, взявшему власть,
приходится вести борьбу в различных направлениях: и культурном, и
хозяйственном, и военном, и торговом, осуществлять внешнюю политику и т. д.
Партия является боевым
штабом рабочего класса, который помогает ему не только завоевать власть, но
и удержать эту власть до окончательной победы коммунизма. Для этого, конечно,
партия должна быть единой, она не может допускать в своей среде существование
групп, которые проводят в жизнь не линию партии, а свои, отличные от партии,
взгляды. Именно поэтому большевистская партия борется против всякого рода
фракций внутри партии, за что оппортунисты упрекают её в нетерпимости. Именно
поэтому она выгнала из своих рядов троцкистов, анархо-синдикалистов, правых
оппортунистов, буржуазных националистов и других врагов рабочего класса,
которые скатились в лагерь контрреволюции, стали агентурой и слугами фашизма.
Установлено, что вдохновитель троцкистов — Троцкий и его сподручные бухаринцы и
троцкисты связаны прямо, непосредственно с рядом контрреволюционных
правительств, в частности с германским фашистским правительством Гитлера.
Установлено, что и троцкисты и бухаринцы договорились с германскими
фашистами и японскими империалистами о взаимной помощи и что троцкисты уже
оказали серьёзные услуги фашистам. По их заданию троцкисты и бухаринцы в СССР
убили члена Политбюро ЦК ВКП(б) т. Кирова; троцкисты и бухаринцы убили
тт. Куйбышева, Менжинского; они убили великого пролетарского писателя
Горького; они устроили взрывы на шахте Кемерово, где были задушены газом
рабочие; они устроили крушения нескольких поездов с огромными человеческими
жертвами, в том числе крушение воинского поезда на станции Шумиха, где было
убито 29 красноармейцев и столько же ранено. По заданию фашистов троцкисты
взялись дезорганизовать обороноспособность СССР. Они, агенты фашизма, явились
провокаторами, поджигателями войны против СССР. Они и в Испании, в лице
организации ПОУМ, сыграли такую же провокаторскую роль. Нет никакого сомнения,
что они действовали в сговоре с германскими и итальянскими фашистами, толкая
испанских анархистов на такие шаги, которые были вредны для революции. Они
пользовались своими связями с фашистами, конечно, не только против СССР, но и
против революционного движения пролетариата в других странах.
К партии большевиков-коммунистов могут примазаться и
примазываются вредные, чуждые элементы, в неё могут проникнуть отдельные
карьеристы, шкурники, разложившиеся люди. Коммунистическая партия их беспощадно
выгоняет из своих рядов, систематически проводя чистки партии.
Партия большевиков, её вожди Ленин и Сталин всегда боролись
за укрепление партии, за партийность. Ещё тогда, когда строилась партия, в
1904 г. Ленин писал:
«У пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме
организации. Разъединяемый господством анархической конкуренции в буржуазном
мире, придавленный подневольной работой на капитал, отбрасываемый постоянно «на
дно» полной нищеты, одичания и вырождения, пролетариат может стать и неизбежно
станет непобедимой силой лишь благодаря тому, что идейное объединение его
принципами марксизма закрепляется материальным единством организации,
сплачивающей миллионы трудящихся в армию рабочего класса. Перед этой армией не
устоит ни одряхлевшая власть русского самодержавия, ни дряхлеющая власть
международного капитала»[3].
Анархо-синдикалисты выступают против партийности, тогда как
на деле сами представляют партийное
течение. Как мы уже указывали, фактически существует анархо-синдикалистская партия. И когда Амьенская хартия советует
«не считаться с партиями и сектами, не вносить в синдикаты те мнения, которые
тот или иной член синдиката исповедует вне профессионального движения», то
анархо-синдикалистская организация действует в данном случае неискренно, потому
что в синдикатах, профсоюзах
анархо-синдикалисты проводят мнение своей партии — анархистской партии.
Следовательно, они не могут требовать того, чтобы коммунисты в профсоюзах не
проводили своих взглядов, не вносили своих мнений. А разве профсоюз не имеет
программы? Ведь Всеобщая конфедерация труда во Франции объединяет (пункт 2
устава), независимо от каких бы то ни было политических течений, всех рабочих, сознающих необходимость борьбы за
уничтожение системы наёмного труда и предпринимательства. Разве это не есть
политическая программа, разве уничтожение наёмного труда не есть в высшей
степени важное политическое
требование всего пролетариата?
Вся история борьбы рабочего класса показала
несостоятельность взглядов анархо-синдикалистов в вопросе об отношении к
политической борьбе, к формам государства. И мы горячо приветствуем поэтому тех
анархо-синдикалистов в Испании, Франции, которые это поняли и которые пошли на
единый фронт с коммунистами и социалистами для борьбы против фашизма. И это
есть сугубо политическая борьба. Воздержание от этой борьбы нанесло бы огромный
вред рабочему классу. Никакой «нейтральности»,
которую проповедовали ещё недавно анархо-синдикалисты по отношению к
политической борьбе, у профсоюзов и
синдикалистов, у рабочего класса не должно быть. Какой бы вопрос ни
ставился в стране, рабочий класс должен иметь своё определённое мнение по этому
вопросу и должен его отстаивать.
***
Наконец, верно ли
утверждение анархо-синдикалистов, что всякая централизованная организация —
зло?
Мы приводили уже мнение анархо-синдикалиста Пуже, который в
книге «Основы синдикализма» противопоставляет теорию синдикализма демократизму,
причём он утверждает, что «синдикальное
право ничего не имеет общего с
демократическим правом», что «демократизм со своим правом всеобщего
голосования и с политическим господством народа стремится укрепить
экономическое рабство рабочего класса». Этому демократизму Пуже
противопоставляет синдикализм, который, по его словам, «исходит из признания
личности, как автономного существа...»
В Лондоне в 1906 г. состоялось совещание анархистов. На
этом совещании анархисты обсуждали, какой должна быть форма их организации. Они
отвергли необходимость создания центрального комитета и всякой централизованной
организации. Они отвергли принцип решения вопросов по большинству голосов.
Принятые решения анархисты считают обязательными только для тех, кто принимает
их и кто с ними добровольно соглашается.
А что же получается от этого? Получается то, что вместо
коллективного мнения, обязательного для всех членов организации и проводимого в
жизнь, каждый «сам себе господин». Вырабатывается культ личности,
аристократический культ, и этот культ личности приводит к тому, что в
решительный момент, когда рабочему классу надо действовать безотлагательно,
начинается бесконечная дискуссия, которой пользуется враг. Врагу, выгодно, чтобы
у рабочего класса не было одного мнения, обязательного для всех участников
борьбы. Врагу выгодно, чтобы каждый пролетарий действовал по-своему, а не так,
как этого требуют общие интересы рабочего класса. Врагу выгодно, чтобы у
трудящихся не было единой дисциплины, единых, обязательных для всех решений —
врагу выгодно такое анархическое состояние организации. А рабочему классу такое
состояние приносит огромный вред. Вся история борьбы рабочего класса, в
особенности борьбы последних лет, в том числе и борьбы трудящихся Испании,
показывает, какой огромный вред приносит это учение анархистов рабочему классу.
Таким, образом, на
собственном опыте анархисты и анархо-синдикалисты Испании должны были убедиться
в том, что необходимо, во-первых, активнейшее участие рабочего класса в
политической борьбе; во-вторых, что необходим единый фронт анархистов и
анархо-синдикалистов с другими политическими партиями, борющимися против
фашизма; в-третьих, что необходима единая дисциплина, единое руководство;
в-четвертых, что вредно для дела пролетариата отказываться от участия в революционной
власти.
А эти сдвиги в сознании анархистов и анархо-синдикалистов и
тех трудящихся, которые находятся под их влиянием, помогут сближению между
анархистами и коммунистами, помогут их совместным действиям в Испании и других
капиталистических странах.
Комментариев нет:
Отправить комментарий