среда, 24 мая 2017 г.

Анархизм в России.

Анархизм в России появился впервые в семидесятых годах, будучи перенесён русской эмиграцией из-за границы, где он пользовался большим влиянием. В революционном движении 1870‑х годов было три течения, и все они были более или менее окрашены в анархистский цвет, хотя, по выражению В. Базарова, «окраска эта не прочно приставала к движению и быстро смывалась условиями политической и общественной борьбы». Этим объясняется то, что влияние анархизма на русское революционное движение было сравнительно слабо.
В 1870‑х годах в революционном движении в России господствовали бакунизм, учение Лаврова и течение, возглавляемое Ткачёвым, издававшим журнал «Набат», и представлявшее что-то в роде бланкизма. Все эти течения, одно в большей, другое в меньшей степени, считали необходимым установление безгосударственного социалистического строя, согласно теории анархизма, но расходились в тактике. В то время как бакунисты считали возможным в ближайшем будущем путём народных восстаний совершить социальную революцию, сторонники Лаврова считали социальную революцию делом более или менее отдалённого будущего и выдвигали необходимость серьёзной и длительной пропаганды. Ткачёв же считал, что социальная революция может быть совершена только как следствие широко задуманного террористического заговора.
Наиболее сильным влиянием пользовалась последняя группа, полагавшая, что народные массы через революционную диктатуру должны установить социалистический безгосударственный строй. Эти идеи, благодаря неудаче землевольческих хождений в деревню и правительственным репрессиям, стали господствующими в программе и тактике «Народной Воли», возникшей в 1879 г

«Хлебовольцы».

После разгрома народнического движения 1870‑х годов анархизм теряет надолго своё влияние на революционные организации, и только в начале нынешнего столетия он снова возрождается, причём пропаганда идей анархизма ведётся первым русским анархистским органом, издававшимся в 1903 г в Лондоне при активном участии Кропоткина, Черкезова и др. Этот орган носил название «Хлеб и Воля», и все приверженцы проводимых им идей назывались «хлебовольцами». Первое время анархистские идеи не имели успеха среди рабочих России, но уже в 1904 г и особенно в 1905 г интерес к анархизму значительно возрос. Среди отдельных слоёв рабочих, на юге, юго-западе и северо-западе, появились группы анархистов. Революция 1905 г, особенно её поражение после московского декабрьского восстания, окрылила анархистов и усилила их деятельность в разных местах России.
Почти все действовавшие в 1904 и в начале 1905 года группы анархистов были сторонниками Кропоткина. В 1904 г они устроили первое совещание, на котором приняли целый ряд резолюций, лёгших в основу практических действий наиболее сильной в то время в России группы анархистов-коммунистов «хлебовольцев». Постараемся вкратце изложить теоретические основы учения этой группы.
1. Всякое государство не только бесполезно, но и вредно.
2. Анархисты должны стремиться к созданию антигосударственного коммунистического общества.
3. Необходимо преобразование общества в духе коммунизма.
4. Цели анархистов могут быть достигнуты только при помощи социальной революции, которая совершенно разрушит капитализм и государственный строй, его поддерживающий.
5. Анархисты отвергают всякие программы-минимум, не признавая никаких промежуточных этапов, задерживающих развёртывание революции.
6. Анархисты должны быть готовы к объявлению всеобщей забастовки в городах и деревнях. Эта забастовка должна послужить сигналом для революции не только политической, но и коммунистической.
7. Единство анархистского движения должно быть достигнуто не путём создания центральных комитетов, а лишь объединением одинаково мыслящих идейных групп, которые свободны в любой момент распасться при наличии разногласий.
В своём органе «Хлеб и Воля» кропоткинцы дают ряд статей, являющихся комментариями к вышеперечисленным тезисам.
В статье «Почему у нас нет программы-минимум», напечатанной в журнале «Хлеб и Воля» в 1904 г, читаем: «Мы не думаем, что ближайшая революция приведёт нас к осуществлению нашего идеала во всей полноте; революция будет делом не одной какой-нибудь партии, а также не может сразу устранить всех пережитков старого общества, но вместе с тем мы знаем, что она пойдёт в направлении равнодействующей всех сил, использованных для дела, и чем настойчивее и абсолютнее мы будем действовать в принятом нами направлении, тем сильнее обнаружится его влияние».
Вся литература анархистов-коммунистов полна нападок на социал-демократические партии и на программу-минимум. Правда, программы-минимум служили всем социалистическим партиям Западной Европы основным поводом для скрытого или открытого отказа от революционных целей борьбы и для вступления на путь оппортунизма. Но последнее обстоятельство не может служить причиной отказа от требований частичных реформ и от частичных завоеваний, необходимых для организации и собирания сил. Ведь и сами анархисты-коммунисты в вышеприведённой цитате допускают, что социальная революция не может совершиться сразу. Для большей уверенности в победе пролетарской революции даже анархисты допускают организации, т. е. допускают более или менее длительную подготовку к социальной революции. Нигде анархисты-коммунисты не могли доказать, что подготовительный к социальной революции период не может быть использован для частичных боев и завоеваний пролетариата.
Анархисты-коммунисты выдвигают в качестве основных принципов непримиримую классовую борьбу и насильственную революцию для осуществления социализма. Но эти принципы, конечно, ни в какой мере не характерны для анархистской тактики, так как принцип классовой борьбы и насильственной революции является главным оружием в арсенале революционного марксизма.
Будучи противниками программы-минимум, анархисты, однако, не всегда верны себе и кое-где оговариваются, что они вовсе не против частичных реформ. Они даже считают, что разговоры о том, будто анархисты-коммунисты являются врагами частичных реформ, — легенда.
«Мы, — пишут они в статье журнала «Хлеб и Воля» № 6, посвящённой стачкам, — должны безустанно бороться за проведение наших идей в жизнь. Этим путём мы косвенно можем повлиять и на проведение частичных реформ. Особенно подчёркиваем мысль, что борьба за реформы не может быть предметом социалистической деятельности, а является лишь чем-то привходящим в борьбу за полное осуществление рабочего идеала... Борьба за частичные реформы представляется важным делом, пока она не превращается в принцип, в противном же случае она перерождается в реформизм... Мы враги реформизма потому, что не желаем потом опять возобновлять бесплодного периода мечтаний о примирении капитала с трудом при помощи взаимных уступок».
По вопросу об экспроприациях, принявших в 1905–1906 гг. эпидемический характер, анархисты-«хлебовольцы» на своей конференции приняли следующую резолюцию, направленную против групп, введших в свою тактику террор и экспроприацию как обязательный пункт: «Принимая во внимание, — читаем мы в резолюции, — что частные мелкие экспроприации не ведут к уничтожению существующего капиталистического строя, а экспроприации у частных лиц не служат средством пропаганды и содействия анархизму... мы, группа «Хлеб и Воля», признаём все существующие анархистские группы под названием «Чёрное Знамя» далеко отклоняющимися от реального понимания теории анархизма и считаем, что «чернознаменцы» не могут стать членами «хлебовольческих групп».
Вопрос об отношении к профессиональным союзам стал предметом горячих споров для всех анархистских течений. Из целого ряда статей мы убеждаемся в том, что «хлебовольцы» признают огромное значение профсоюзов. Они рекомендуют анархистам вступать в члены союза, но не рекомендуют заниматься их организацией в России, прежде всего, потому, что это отвлекло бы силы анархистов и отодвинуло бы собственно-анархическую работу на задний план.
Вопросы политического и экономического террора анархисты-«хлебовольцы» разрешают в положительном смысле. Они считают эти способы борьбы в революционной обстановке необходимыми для дезорганизации капиталистической системы и нападают в своих статьях на социалистов-революционеров за их непоследовательность в этих вопросах. «Хлебовольцы» высмеивают социалистов-революционеров за то, что те думают добиться разрешения аграрного вопроса парламентским путём, собрав большинство голосов в земском соборе или в Государственной думе.
Организационные принципы анархистов-«хлебовольцев» разрешаются ими в духе федерации. Существующий в других политических партиях тип централизованных или, по выражению анархистов, иерархических организаций анархистами отвергается, так как этот организационный принцип убивает всякую личную инициативу, душит самодеятельность членов организаций и отдаёт всю организацию в руки небольшой группы так называемых вождей-руководителей, которые повелевают массами. Анархисты-«хлебовольцы» не отмечают, конечно, того положительного влияния, которое оказывает централизм на сплочённость и боеспособность рядов партии.
В период 1903–1906 гг. анархисты-коммунисты группы «Хлеб и Воля» пользовались очень большим влиянием, по сравнению с прочими группами, рассеивавшими свои силы на индивидуальный террор и экспроприации. Другие группы, о которых речь будет ниже, возникли позже, и влияние их после поражения революции было ничтожно.

«Безначальцы» и «чернознаменцы».

1905 год является годом беспрерывного нарастания и развёртывания революции и одновременно годом чёткого размежевания общественно-политических группировок. Начиная от крайних правых политических и террористических организаций и кончая крайними «левыми» группировками — все переживают период самой глубокой дифференциации и дробления.
Этой участи не избегли также и анархистские течения. До 1905 года, как мы видели, в России господствуют «хлебовольды», но уже в начале 1905 года в различных пунктах страны организуются группы анархистов, недовольных умеренностью хлебовольческой тактики. В результате этого недовольства в апреле 1905 года возникает новая анархистская группа, получившая название «безначальцев» и создавшая свой орган: «Листок группы «Безначалие». В первом номере «Листка» в передовице излагаются основные принципы группы. Действовавшие до сих пор группы анархистов, по мнению «безначальцев», беспомощно топтались на одном месте. Группа считает, что анархисты должны поставить на своём чёрном знамени следующие лозунги:
1. «Классовую борьбу, признавание и резкое подчёркивание глубокого классового антагонизма, существующего между привилегированными и богатыми классами, с одной стороны, и трудящимся и не имеющим возможности трудиться пролетариатом, с другой; антагонизма, который может исчезнуть лишь после социальной революции.
2. «Анархию, безначалие, отрицание всяких, и добрых и злых, властей и правительств и, в виду сильной конституционной горячки, охватившей у нас синих и красных представителей буржуазного общества, беспощадную борьбу со всякими зигзагами и увлечениями в эту сторону, поскольку этому увлечению поддаются и действительные революционеры; противопоставление буржуазному возгласу «долой самодержавие» единого пролетарского возгласа «долой какую бы то ни было власть: и самодержавие, и земский собор, и всякую форму государственности». В организационном деле отрицание явных и тайных центров и централистических партий, торжественно возвещающего или торжественно умалчивающего о своём существовании централизма, под какой бы благовидной маской ни старался он скрывать свою настоящую личину.
3. «Коммунизм, т. е. передачу земель группе свободных общин, а фабрик и заводов в руки рабочих и безработных; коммунизм как наиболее полное отрицание частной собственности, коммунизм на средства производства и потребление, и организация самого производства и потребления на началах: «с каждого по его силам, каждому по его потребностям».
4. «Социальную революцию, и ничего, кроме неё: борьбу с реформизмом и легализмом. Анархизм должен иметь в виду не синдикализм, не антимилитаризм, антиклерикализм или что-нибудь подобное, а лишь одно: полное разрушение буржуазного строя, т. е. социальную революцию, которая для него и ближайшая и конечная цель; приверженцы его, в отличие от всех других русских оппозиционных партий, должны непосредственно готовиться лишь к подобной трансформации современного общества, ибо только эта трансформация способна уничтожить деление людей на классы.
15. «Как способ её реализации, беспощадную кровавую народную расправу, вооружённое восстание народа, крестьян, рабочих и всякой голытьбы; признавание террора и всяких восстаний и открытой уличной борьбы во всех возможных видах её и в какой бы жестокой форме и террор и уличная борьба ни выливались. Революцию en permanense[1], т. е. целый ряд народных восстаний для окончательного торжества бедноты. Отрицание борьбы за реформы и частичные улучшения.
6. «Нигилизм — борьбу с авторитетами в какой бы то ни было сфере; атеизм, отрицание семьи, борьбу со всеми основами буржуазной морали и укоренившимися в нашей обыденной и партийной жизни предрассудками и суевериями; признавание краж и всяких открытых нападений на лавки и дома, совершаемых угнетёнными классами.
7. «Работу не только среди крестьян и рабочих, но и среди так называемой «подлой черни», т. е. безработных, босяков, бродяг и всяких «подонков и отщепенцев общества», ибо все они наши братья и товарищи.
8. «Безусловный отказ от совместных выступлений с какими бы то ни было политическими партиями, будут ли они либералы, социал-демократы или социалисты-революционеры; все они политические шулера, буржуи и враги народа, и временные выгоды от совместных действий никогда не окупятся той деморализацией, которую вносит в ряды товарищей подобное сотрудничество партий».
Как видно из этой программы, «безначальцам» нельзя отказать в решительности и смелости. На практике эта группа и все её приверженцы в России отрицали какую бы то ни было организационную работу. Тактика «безначальцев» состояла исключительно в создании боевых групп, задачей которых являлась атака правительства и буржуазии, а классовая борьба заключалась только в экспроприации собственности, принадлежавшей буржуазии.
Но над всеми этими лозунгами доминирует один — экспроприация и террор, направленные против представителей власти и владельцев фабрик и заводов, выделяющихся своей враждой к рабочему классу и противодействующих его требованиям. В том же номере «Листка» заграничная группа обращается к революционерам, живущим в России, с длинным письмом, в котором усиленно подчёркивает необходимость экспроприации и террора. «В основу нашей программы, — пишут они, — мы кладём борьбу масс, а в основу борьбы масс должен лечь принцип экспроприации; экспроприации не как отдалённого революционного акта, в котором завершится будущее окончательное восстание, свергающее навсегда государственное иго, а экспроприации как правила, которым массы и мы будем руководиться теперь, объявляя гражданскую партизанскую войну современному строю, гнетущему нас, не дающему свободно жить и наслаждаться жизнью... Принцип экспроприации — это великий дар анархии народу».
В одном из номеров журнала «Безначалие» даётся между прочим и практический совет, «как поджигать помещичьи скирды». Эта статейка была перепечатана в России в виде отдельной прокламации и разбрасывалась анархистами из окон вагонов по деревням в различных пунктах России в течение продолжительного времени в период 1905 года.
Стремясь во что бы то ни стало вызвать гражданскую войну, которая должна стать прологом социальной революции, «безначальцы» считают, что в этой истребительной войне всё должно погибнуть. В одной прокламации они так и пишут: «Не жалейте помещичьего добра, нам оно ни в каком случае не достанется».
Глубоко веря в немедленное торжество социальной революции, которая установит безгосударственный коммунизм, «безначальцы» впадают в противоречие сами с собою, когда говорят о том, что добро, которое они предлагают разрушить, никому не достанется.
Определённо отрицательно «безначальцы» относятся к парламентаризму и синдикализму, к профессиональному движению, ко всяким полумерам, способным, по их мнению, задержать наступление социальной революции. «Долой тред-юнионизм, синдикализм и парламентаризм, ибо все они имеют целью продлить агонию умирающего врага». Другие анархистские органы дают такие характеристики тактики «безначальцев»; «Бунтарь» считает, что вся программа «безначальцев» сводится к тому, что «пролетариат может и должен предъявить капиталистическому обществу лишь одно требование — перестать существовать», а «Буревестник» считает, что «безначальцы» всю свою тактику строят на убеждении в чудодейственной силе террора и участии анархистов в повседневной борьбе пролетариата видят измену принципам анархизма». В своём докладе анархистскому конгрессу в Амстердаме русские анархисты сообщают, что «безначальцы» доходили в своей проповеди террора и экспроприации до того, что рекомендовали пролетариям бросать работу на заводах и жить исключительно личными экспроприациями».
Однако, несмотря на это отрицательное отношение разных анархистских групп к «безначальцам», тактика последних стала иногда в скрытой, а иногда и открытой форме тактикой и единственным видом «прямого воздействия» большинства анархистских групп и одиночек на местах.
В этом нетрудно убедиться, если мы познакомимся с другой группой анархистов, известной под именем «чернознаменцев». Эта группа выпустила один номер своего журнала «Бунтарь» в 1906 году, а затем возобновила его только в 1908 г., уже за границей. Группа «чернознаменцев» уделяет не меньше внимания террору, чем «безначальцы», причём, главным образом, террору индивидуальному и неорганизованному. «Частота и степень насильственных действий пролетариата против буржуазии — вот лучший показатель классовой борьбы, — писали «чернознаменцы» в № 1 «Бунтаря». «Организуйтесь и вооружайтесь. Нападайте на магазины и организованно берите предметы первой необходимости», — такие советы дают «чернознаменцы» безработным.
Одна из фракций чернознаменского течения, так называемые «безмотивники», решила поразить революционные рабочие массы каким-нибудь таким «чудодейственным словом», чтобы услыхала его многомиллионная народная масса, чтобы затрепетала и содрогнулась в ужасе буржуазия».
«Безмотивниками» эта фракция называла себя потому, что они считали, что террористические акты и нападения на представителей буржуазии допустимы без всякого мотива, не за ту или иную конкретную вину, а за то, что они буржуа, что они эксплуататоры. В этом отношении «безмотивники» подражали старым приёмам западноевропейского анархизма, тоже практиковавшего такого рода «беспричинные покушения».
В 1908 году, когда революция сменилась столыпинской реакцией, когда не только от анархизма, но и от всей революции остались только рожки да ножки, «чернознаменцы» возобновляют издание «Бунтаря». В № 2–3 помещено стихотворение «Мститель», посвящённое Иосифу Брунштейну (Беленькому), участнику взрыва в кофейне Либмана в Одессе 17 декабря 1905 года. Сытые богачи пируют, в зале музыка, смех. Бледный юноша бросает снаряд:

Ужасный гром, предсмертных криков вой,
На месте пиршества осталась груда тел.
В одном некрологе рассказывается о подвиге некоего рабочего Григория (Фрола). Сидя за бутылкой пива в ресторане, где находилась «чистая» публика, Фрол хватается за револьвер и кричит: «Вам весело, негодяи? — Весело, когда люди с голоду умирают? Смерть вам всем!» — и он начинает расправляться. Орган, зеркала, бутылки с дорогими винами — все разбивает Фрол и в исступлении кричит: «Бей всех богатых, бей всех, кому живётся тепло и сыто! Да здравствует коммуна! Негодяям смерть!»
Если судить по этим статьям мемуарного характера, то нужно сказать, что «чернознаменцы» за период 1905–1908 гг. ничему не научились. Восхваление подвигов таких героев революции, как Григорий (Фрол), едва ли свидетельствует о том, что безмотивный террор и индивидуальный грабёж способны двигать вперёд дело социальной революции.
«Чернознаменцы» отчасти отдают себе в этом отчёт. Они понимают, что идейный террор, по существу, выродился в ряд мелких краж и грабежей. Поэтому в № 2–3 «Бунтаря» в статье «О терроре» ставится вопрос о неорганизованности террора и указывается, что в анархистских кругах доминирует террор, направленный только «против ближайшего угнетателя».
«Не уничтожить террор против ближайшего врага хотим мы, — пишет «Бунтарь», — а поставить рядом с этим террором террор организованный, направленный в самое сердце, в самую душу буржуазии и власти, — вот одна из наших задач». Таким образом, мы видим, что перед «чернознаменцами» стал вопрос организационного характера, хотя и с большим опозданием. Возникла потребность в единой анархистской организации, не рассыпанной и не раздробленной на десятки мелких групп и течений, ни перед кем не ответственных и ни с кем не связанных.
Вот почему и в статье «О терроре», и в статье «Вопрос организации» выдвигается на очередь дня серьёзный вопрос об анархистских фракциях и их объединении.
Как и прежде, «чернознаменцы» остались враждебными всяким моментам, способным задержать рост революционного настроения рабочих масс. В статье «Несколько слов о синдикализме» успех синдикализма в России объясняется тем, что среди анархистов много эмигрантов, механически перенёсших условия Западной Европы в Россию. Эти эмигранты «стали учить красотам синдикализма... синдикат принимают за ячейку будущего строя. Анархисты стали звать угнетённых не к социальной революции, а к созданию синдикатов, анархисты стали звать не к нападению на буржуазный строй и не к уничтожению его, а к организации по профессиям для «будущих завоеваний»... Анархисты, которые первыми высказались и всегда показывали пример прямой борьбы и организации боевых сил в процессе борьбы, высказываются теперь за организацию, которая лишь когда-то будет действовать. Положение: действуя, организуйтесь, они хотят заменить положением — организуйтесь для действия в будущем».
«Чернознаменцы» видят в синдикализме такого же противника социальной революции, как и в социал-демократии, которая, организуя миллионы рабочих вокруг парламентаризма, готовит их к битвам в далёком будущем, выдвигая программу-минимум для усыпления революционных стремлений пролетариата. Кроме того, в синдикатах не находят себе места безработный, люмпен-пролетарий, являющийся, по мнению «чернознаменцев», самым последовательным борцом за социальную революцию.

Анархо-синдикалисты.

Анархо-синдикализм, этот новейший вид анархизма, безусловно является шагом вперёд от отвлечённого, оторванного от жизни анархизма к марксизму. Анархизмом синдикализм называется потому, что подобно другим анархистским течениям он признаёт всякую политическую борьбу, в том числе и парламентаризм, совершенно лишней и вредной. Анархо-синдикализм или, как его называют во Франции, революционный синдикализм ставит во главу угла объединение всех рабочих, без различия политических и других убеждений, в синдикаты, т. е. в революционные рабочие союзы. Анархо-синдикализм признаёт классовую борьбу и считает единственно приемлемой для пролетариата организацией не политические партии и не парламент, а исключительно профессиональный союз. От анархизма анархо-синдикализм отличается тем, что первый не допускает никаких промежуточных этапов между повседневной борьбой пролетариата и его конечной целью, анархо-синдикализм же настаивает на необходимости длительной подготовки пролетариата к будущей социальной революции.
Но, в отличие от социал-демократии, анархо-синдикализм считает, что всякие политические организации, политическая борьба, участие в буржуазных парламентах развращают и разлагают рабочий класс. «Самый уязвимый пункт ортодоксального марксизма, — пишет А. Боровой, — вопиющее противоречие между «революционностью» его «конечной цели» и мирным реформистским характером его «движения», между суровым требованием непримиримой «классовой борьбы» и практическим подчинением её парламентской политике партии».
Вот это-то противоречие между социал-демократическим движением и его конечной целью, между действительностью и идеалом пытается заполнить революционный синдикализм, рассматривая каждый шаг своего движения, как шаг вперёд к конечной цели. Если цель борьбы пролетариата заключается в разрушении современного классового общества с его системой наёмного труда, то повседневная революционная классовая борьба пролетариата, пропитанная духом ненависти ко всем видам капиталистического государства, является медленным, но верным приближением к конечной победе. Каждый отдельный момент в развитии синдикалистского движения сопровождается действиями, постепенно разрушающими капиталистический строй. «Чистые» анархисты, как мы уже видели, упрекают синдикалистов в том, что их теории являются компромиссом с буржуазным порядком, что синдикаты являются таким же тормозящим приближение социальной революции моментом, как программа-минимум у социал-демократов, что они допускают возможность положительной творческой работы на почве капиталистического строя. Синдикалисты видят в синдикатах не только организации для подготовки к борьбе за социальную революцию, но также ячейки будущего строя.
Синдикаты, по мысли синдикалистов, ставят своей целью захватить в свои руки производство и потребление. Средства борьбы против капиталистического строя — это стачки, бойкот, саботаж. Анархисты-синдикалисты выдвигают принцип «прямого воздействия», т. е. непосредственного давления пролетариата на капиталистов под руководством синдикатов путём вышеуказанных форм борьбы. Совершенно исключается из средств борьбы синдикализма террор в смысле прямого насилия над отдельными представителями капитализма. «Террор в практике синдикалистов возможен только массовый, выражающийся в открытых классовых выступлениях пролетариата в каждый момент угрожающий капиталистическому строю в целом. Синдикализм, в противовес всем другим видам анархизма, не чуждается и не боится частичных уступок и реформ. Но он в то же время отвергает всякие соглашения с хозяевами».
Анархо-синдикализм в Европе возник и начал развиваться только в начале нынешнего столетия; влияние его на рабочие массы усилилось после русской революции 1905 года. Особенно сильно влияние революционного синдикализма во Франции, где, с одной стороны, рабочий класс разочаровался в парламентской борьбе, а с другой — социалистические партии выдвинули целый ряд вождей-изменников пролетариата, продавшихся буржуазии, вступивших в буржуазные правительства и принимавших участие не только в создании законов против рабочего класса, но и расстреливавших рабочих-стачечников.
Во Франции синдикалистское движение выдвинуло целый ряд крупных теоретиков, как Пуже, Лягардель, Сорель и др. Анархо-синдикализм имеет также свою организацию «Индустриальные рабочие мира» в Америке, где всё рабочее движение развращено под влиянием Американской федерации труда, руководимой вождями, подкупленными капиталистами, в роде Гомперса, Грина и других. В несколько более слабой степени революционный синдикализм развит в Италии и в Англии.
В России анархо-синдикалисты создали тайный «Революционный союз труда». Выступив в качестве более или менее организованной группы в конце 1905 г., русские анархо-синдикалисты с первого же момента обнаружили недовольство деятельностью своих западноевропейских собратьев. Революционный момент подсказал им необходимость отказа от слишком умеренной тактики французских и американских революционных синдикалистов. Они считали необходимым повести энергичную борьбу против правительства и государства также при помощи террора и экспроприации. Кроме того, они выдвинули как средство борьбы пропаганду отказа от уплаты подати, от исполнения воинской повинности и т. п.
В ноябре 1906 г. группа анархо-синдикалистов, руководимая Новомирским, выпустила в Одессе листовку, с изложением программы и тактики русского синдикализма. В этой листовке между прочим говорится о том, что «буржуазное господство рабочий класс может уничтожить только насильственным уничтожением государственной власти и революционным захватом собственности посредством всеобщей стачки и вооружённого восстания, которые должны быть подготовлены рядом частичных и массовых стачек, всеобщим отказом рабочих отбывать военную службу и другие государственные повинности, массовыми экспроприациями продуктов в пользу бастующих и безработных, уничтожением эксплуататоров и врагов рабочего класса».
В изложенных в листовке принципах тактики мы читаем: «1) Группа стремится всеми мерами отвлечь рабочие массы от участия в выборах. Полный бойкот всех выборных учреждений. 2) Отказ правительству в податях и рекрутах, уничтожение государственных имуществ, порча оружия и т. д. 3) Террористические нападения на государственных чиновников и капиталистов. 4) Создание в недрах современного общества ячеек будущего свободного общежития — организация тайных анархистских профессиональных союзов. 5) Группа против безмотивного террора и относится отрицательно к таким террористическим актам, как бросание бомб в ресторане, так как они ожесточают рабочих. Революционная энергия должна быть направлена только против крупных и активных врагов рабочего класса».
Группа «Новый Мир» считала также возможным вступление анархистов-синдикалистов в одиночку и целыми группами («тайные синдикаты») в открытые легальные беспартийные профессиональные союзы, с одной стороны, для проповеди идей анархизма, с другой — для борьбы против политических партий, стремящихся подчинить себе профессиональные союзы в своих целях.
Ещё более последовательной в смысле анархо-синдикализма европейского образца является группа «Буревестник», организовавшаяся в Женеве в середине 1906 г. Эта группа с первого же момента высказала резко отрицательное осуждение всяким экспроприациям и террористическим актам, особенно таким, которые совершаются для личных целей. В ряде статей «Буревестник» осуждает попытки улучшить своё положение при помощи законодательных органов. Защита таких попыток постепенно приводит к признанию за буржуазным парламентом и государством положительной роли. Не менее вредны и мирные стачки, приспособляющиеся к существующим в государстве законам. Такие способы «борьбы» гасят революционный пыл рабочих и приучают их приспособляться к государству и власти.
Отвергая, как и другие анархистские группы, парламентаризм и реформизм, группа «Буревестник» призывает рабочие массы вести непосредственно революционную, нелегальную борьбу. Единственным оружием в деле борьбы труда с капиталом группа «Буревестник» признаёт только революционный синдикализм.
В отличие от группы анархистов-синдикалистов, объединившихся вокруг органа «Новый Мир», анархисты из «Буревестника» считают возможным наступление социальной революции в ближайшее время. На этом основании «Буревестник» хотя и признаёт отсталость русского рабочего класса по сравнению с западноевропейским, тем не менее уверен, что высокая степень революционного настроения русских рабочих даёт им большие шансы на победу.
Группа «Буревестник» в 1907–1908 гг. пытается стать центром организации всех анархистских сил в России. Однако «Буревестник» не находит возможным создать централистическую организацию типа социал-демократических партий. Анархистская организация, по мнению «Буревестника», может существовать лишь как федерация всех анархистских групп, действующих в стране.
Таким образом, на территории России существовали три группировки анархистов, если не считать случайных объединений, не игравших никакой роли и очень часто ограничивавшихся двумя-тремя налётами, экспроприациями (эксами) и бесцельными убийствами. Означенные группировки отличались друг от друга, главным образом, своим отношением к так называемому синдикальному движению. Группа анархистов-коммунистов признавала синдикаты лишь постольку, поскольку они являются местом сосредоточения рабочих масс. Поэтому анархисты могут вступать в профессиональные союзы с целью пропаганды анархизма, но вместе с тем они ни под каким видом не должны брать на себя инициативы в деле создания профсоюзов. Группа «безначальцев» совершенно отвергала какое бы то ни было участие анархистов в синдикальном движении, и, наконец, группа анархо-синдикалистов считала синдикаты основой всей деятельности анархистов.

Комментариев нет: