Следующая, третья, группа капиталистического
предпринимательства в сельском хозяйстве — это лжеколхозы, сельскохозяйственные производственные лжекооперативы.
Сельскохозяйственная производственная кооперация получила у нас в последние
годы довольно приличное развитие, но среди этих колхозов попадается всё-таки
довольно много лжекооперативов. Их типичным признаком является часто организация
сельскохозяйственных кооперативов из лиц, которые никогда сельским хозяйством
не занимались.
Вот, например, в «Правде» от 27 мая 1926 г. напечатано
описание одного сельскохозяйственного кооператива здесь в Москве. Он называется
«Москоопсельхоз» и был основан художником Балиевым, бывшим коллежским асессором
Воротниковым и бывшим помещиком Макаровым. Они получали от госучреждений
различные товары, получали кредиты, — одним словом, за восемь месяцев довели
свои обороты до 2 млн. руб. и к тому моменту, когда были арестованы, причинили
государству убытков на 600 тыс. руб., которые так и не были возмещены.
Другой московский пример. В «Известиях» от 4 июля 1926 г.
можно читать историю сельскохозяйственного кооперативного товарищества по
общественной обработке земли имени председателя ЦИК СССР т. Калинина. Этот
«колхоз» Московской губернии от МОЗО (Земельного отдела Моссовета) получил на
20 тыс. руб. строений, на 5 тыс. руб. живого и мёртвого инвентаря и
т. д. Коров продали мяснику, продали свиней и т. д., одним словом — «использовали».
Обследование показало, что сами члены кооператива приезжали туда только для
того, чтобы играть в городки, и когда им во время судебного следствия показали
лежавший на дворе культиватор (сельскохозяйственное орудие), то ни один не мог
объяснить, что это такое. Работа у них велась путём наёмных рабочих.
Примером «плановой» организации большого количества
фиктивных артелей может служить дело Гукона. Была такая организация при
Наркомземе, пёкшаяся о конях и т. п. Некоторые её служащие для получения
совхозов организовали целый ряд лжеартелей под названием: «Селект», «Прометей»,
«Прогресс», «Очаков», «Племрассадник». Для этих организаций было получено из
Наркомзема 300 племенных коров, 22 быка, 200 племенных лошадей, в том числе
самые известные рысаки дореволюционного времени — «Крепыш» и другие, которые
брали призы на скачках. Всё это было распродано неизвестно куда, «разошлось по
рукам», как пишет в своей книге т. Кондурушкин.
В Киевском округе несколько кулаков, владеющих мельницами, образовали «коммуну» «Сельпром». Бланки,
печать. Кредит в Рыбсиндикате, Чаеуправлении, Сахаротресте, Азтабактресте на
40 тыс. руб. Продажа на частный рынок. («Красная вечерняя газета» от 26
января 1926 г.)
Под Москвой имеется дачная местность Малаховка. В 1925 г.
гражданин Малахов организовал там сельскохозяйственный кооператив, а в Москве —
«Московское представительство малаховской сельскохозяйственной кооперации» — представительство
по сбыту сена. Конечно, это
представительство открыло в Москве контору, приобрело телефон и учредило мануфактурный отдел. Мануфактуры они
получили от трестов по оптовым ценам на 62 тыс. руб. — ввиду того, что это
крестьянская сельскохозяйственная кооперация. Я сильно сомневаюсь, что в
Малаховке крестьяне видели когда-нибудь сразу мануфактуры на 62 тыс. руб.
по оптовым ценам. Мануфактура пошла на частный рынок в Москве и в провинцию.
Сын одного из служащих московского представительства принят даже в школу
Центросоюза как сын кооперативного работника. Что же касается сена, то сено для
сбыта они закупали через контрагентов в Саратовской
губернии и возили оттуда в Москву, потому что в Малаховке никакого сена не
добывали. В конце концов поскользнулись на мелочи и попали под суд.
Интересны, конечно, не отдельные примеры, а интересно то, что они показательны.
Именно, НК РКИ произвёл обследований почти 7 тыс. колхозов в РСФСР по
данным губземотделов и по данным губернских РКИ. Это составляет около трети
всех колхозов СССР. При установлении, какая часть этих колхозов является
лжеколхозами, применялись такие признаки: 1) хозяйство, юридически являясь
колхозом, фактически ведётся не руками членов, а наёмными рабочими; 2) под юридической вывеской колхоза каждый
член фактически ведёт своё отдельное единоличное
хозяйство, т. е. колхоз устроен только для использования налоговых,
кредитных и других льгот; 3) колхоз составлен из небольшой зажиточной
группы, которая отказывается принимать
в свой состав середняков и бедняков, т. е. представляет собой своего рода «акционерное
товарищество»; 4) внутри колхоза одни
члены эксплуатируют других членов, нанимают их и т. п., причём часть
членов внесла в колхоз имущества много, другая часть членов — мало, продукцию
делят пропорционально внесённому имуществу, а сам колхоз является юридическим прикрытием
прикрепления батраков к хозяевам.
Обследовано 6 956 колхозов. Результаты оценены в
постановлении коллегии НК РКИ от 10 июля 1926 г. и опубликованы в № 2
журнала «На аграрном фронте» за 1927 г. Володковичем и Куликовым (стр.
32). Оказалось, что из всех колхозов Саратовской
губернии 22% являлось лжеколхозами. В Татарской
республике лжеколхозов 29%, в Средневолжском
районе — 30%, на Северном Кавказе — 10%,
в Сибири — 30%, в Московской губернии, так сказать,
непосредственно под рукой у центра, — 35%. В среднем из всех 6 956
колхозов лжеколхозами оказалось 1 717, или 25%. Таким образом, по этому
обследованию, — а оно обнимает одну треть всех колхозов СССР, — целая четверть относится к лжеколхозам.
Некоторые авторы предлагают считать эти данные преувеличенными. Но поскольку
обследование НК РКИ не опорочено — не вижу для этого оснований. Да и не могло
быть у НК РКИ интереса преувеличивать неблагоприятность результатов. К тому же
известно по данным Сельскосоюза, что
значительно больше половины колхозов
вообще не вошли в сеть кооперативной системы и предпочитают оставаться «дикими»,
бесконтрольными. А по опыту городской промысловой
кооперации, поддающейся более систематическому наблюдению, мы знаем, что «дикость»
большею частью служит признаком маскировки капиталистической эксплуатации
кооперативной формой. Обследование НК РКИ — единственный массовый официальный материал по интересующему нас вопросу, и его
следует держаться.
Поэтому можно без большой ошибки предположить, что из всей
товарной продукции всех колхозов не менее одной четверти фактически является
капиталистической продукцией, прикрытой только лжекооперативной формой. По
РСФСР из всей хлебной товарной
продукции на продукцию колхозов за 1925/26 г. приходится до 4% по данным,
опубликованным в том же номере «На аграрном фронте» (стр. 31). Следовательно,
на долю капиталистической продукции в форме лжеколхозов приходится примерно до
1% товарной продукции.
Если соединить, во-первых, ту часть товарной продукции, которая производится в хозяйстве
капиталистически-предпринимательской верхушки (2% всех дворов), — около 14%; во-вторых
— те 4%, которые эта верхушка сосредоточивает в своих руках капиталистической эксплуатацией
под формальным прикрытием бедняцкого хозяйства, «нанимающего» кулака сдельно с
его рабочим скотом; в-третьих, наконец, тот почти 1%, который идёт через
колхозы, — то в общем мы получаем, что почти 19% товарной продукции
сосредоточено в руках 2% предпринимательских капиталистических дворов. А 19%
товарной продукции сельского хозяйства составило в 1925/26 г. около
700 млн. руб. довоенных, или, по индексу 1,4 (принятому Госпланом для
оценки сельскохозяйственного производства за 1925/26 г.), около 1 млрд,
червонных рублей. В среднем на двор (450 тыс. дворов) это даёт примерно
2 200 руб. кроме остающейся в хозяйстве натуральной части, которую надо
оценивать не менее 800 рублей. Вместе это даёт средний валовой доход на одно крестьянское хозяйство определённо
выраженного капиталистически-предпринимательского типа около 3 тыс. руб. (червонных) в год. Чистое накопление этой группы (450 тыс. дворов), принимая его
даже только в 10%, должно составлять около 125 млн. руб. в год, т. е.
около одной пятой величины, какую «Контрольные
цифры» Госплана вообще принимают для крестьянского хозяйства (625 млн.
руб.). Это примерно соответствует той доле в товарной продукции крестьянского
хозяйства, какую данная группа крестьян имеет.
В применении к хозяйствам этой группы признаки обычного сельскохозяйственного налога
оказываются недостаточными. Необходимо проработать вопрос о распространении на
такие дворы подоходного налога. Выше приведён
пример, как при чистом доходе в
10 тыс. руб. сельскохозяйственный налог составляет только около 4%. Для
сравнения привожу из № 17 органа НКФ «Финансы и народное хозяйство» (за
апрель 1927 г.) таблицу, показывающую, как велик в настоящее время процент
изъятия подоходным налогом при
годовом доходе в 10 тыс. червонных рублей из нетрудовых источников по СССР
и из всяких источников по Англии и Франции:
СССР
|
18,6%
|
Англия
|
10,5%
|
Франция
|
14,7%
|
Иначе сказать, даже в архикапиталистических Англии и Франции
капиталист с равным доходом обложен в несколько раз тяжелее подоходным налогом,
чем наш терский сельскохозяйственный предприниматель с парой десятков сезонных
батраков обложен сельхозналогом. Прибавлю ещё, что сельхозналог совершенно не
учитывает таких доходов эксплуататора, как извлекаемые им путём его так
называемой «сдельной работы» со своим рабочим скотом у бедняка. Сельхозналог
платит в этом случае бедняк. Отчасти это относится и к явно арендуемым землям.
Для узкого верхнего, капиталистического слоя крестьян пора поставить вопрос о замене сельхозналога налогом
подоходным на тех же основаниях, как и для представителей городского
частного капитала. Мы теряем теперь на этом недообложении не менее 25 млн.
руб. в год. по скромной оценке.
Точно так же эти капиталистические предприниматели в
сельском хозяйстве должны быть уравнены с капиталистическими предпринимателями
в городской промышленности и относительно обязательств в области наёмного труда. Сейчас, например, с социальным
страхованием, с оплатой за неиспользованный отпуск и т. д. у них дело
обстоит довольно неважно. Есть закон об облегчениях требований Кодекса законов
о труде в применении к середнякам и беднякам, вынужденным каким-либо случаем
временно иметь батрака (болезнь, призыв на военную службу и т. д.). Этот
закон на деле часто используется и сельскохозяйственными предпринимателями, систематически (как правило)
прибегающими к найму сроковых, сезонных, подённых и постоянных рабочих. Тут
необходимо будет провести более резкую и отчётливую границу и более твёрдо
поставить полное соблюдение Кодекса законов о
труде капиталистическими предпринимателями в сельском хозяйстве, мелкими и
крупными. Ни один бедняк, ни один середняк не может иметь, например, сразу трёх
наёмных рабочих, постоянных или
временных, — это уж не середняк и не бедняк тогда. Так что границу найти
нетрудно.
Далее необходимо создать какие-либо гарантии для
безлошадного бедняка, вынужденного прибегать к так называемому «найму» своего эксплуататора
на «сдельные работы» с его скотом. Распространённость этой системы эксплуатации
в настоящее время не подлежит сомнению. Наконец, необходимы меры в ограждение
интересов бедняка, явно сдающего свою землю в аренду предпринимателю
(запрещение платить меньше определённой величины по районам и т. д.), и
меры по лишению льгот лжекооперативов (ограничение льгот «диким», лишение льгот
пользующихся наёмным трудом, повышение обязательного минимума числа членов и
т. д.).
Комментариев нет:
Отправить комментарий