Второй тип капиталистической организации производства в
сельском хозяйстве — это организация производства под видом сдачи в аренду
своего инвентаря и рабочего скота. Подробно эта форма описана и анализирована в
книжке моей «Советская деревня» и в книжке т. Крицмана — «Классовое расслоение
в советской деревне».
На вид здесь бедняк нанимает капиталистического
предпринимателя в качестве сдельного
рабочего с лошадью. На деле же кулак для извлечения эксплуататорского
дохода в свою пользу обрабатывает землю бедняка, юридически не арендуя её. За
пользование землёй кулак платит бедняку меньшую часть урожая с обрабатываемой
таким образом земли. А юридически считается, что бедняк «нанятому» им «сдельному
рабочему» платит «заработную плату» в
виде большей части урожая. За вспашку, за привоз урожая с поля в деревню,
за вывоз для продажи на пункт и т. д. — за всякую «сдельную» работу
безлошадный «платит» кулаку изрядную долю урожая (в Киевском округе, например,
за один только вывоз с поля — до одного снопа из каждых четырёх и т. д.).
Это — система «пролетарской» маскировки кулаком фактических капиталистических
отношений (мнимый «наниматель» является
обычно фактическим рабочим своего «сдельного работника»). Система такой
маскировки является отчасти пережитком первых лет нэпа (когда не было ещё чёткого
разрешения аренды), отчасти проводится кулаком для предохранения себя от
лишения избирательных прав или от регистрации договора на аренду земли у
бедняка или на наём самого бедняка и т. д. Цель маскировки — лишение
бедняка той защиты закона, какую бедняк получил бы при открытом обнаружении
действительных капиталистических отношений и при регистрации соответственных
договоров.
Эксплуатация путём маскарадной «сдачи в аренду» своего
рабочего скота и инвентаря является сейчас одним из наиболее распространённых
видов капиталистического предпринимательства в деревне. Точно учесть размеры её
при наличных материалах совершенно невозможно. Приближённо можно определить
низшие пределы её размеров применительно к распространённости найма так
называемых сдельных рабочих.
По весеннему опросу ЦСУ в 1926 г. (стр. 88–89 «Справочника»)
можно видеть, как резко отличается разделение «сдельных рабочих» по группам нанимателей от разделения по группам
нанимателей прочих наёмных рабочих (т. е.
сроковых, годовых и подённых). И по потребляющему району РСФСР и по
производящему району РСФСР совершенно одинаковая картина — прямая противоположность распределения «сдельных» рабочих и прочих
рабочих. Вот, например, по потребляющей полосе таблица, показывающая, какой
процент из хозяйств каждой группы нанимает «сдельных
рабочих»:
Группы хозяйств
|
Из них нанимает «сдельных» рабочих (в
%%)
|
Сеющие до 1 дес.
|
39,6
|
Сеющие от 1 до 2 дес.
|
23,9
|
Сеющие от 2 до 3 дес.
|
9,2
|
Сеющие от 3 до 4 дес.
|
5,0
|
Сеющие от 4 до 6 дес.
|
3,1
|
Сеющие от 6 до 10 дес.
|
2,9
|
Сеющие от 10 до 16 дес.
|
5,9
|
Сеющие от 16 до 25 дес.
|
1,5
|
Сеющие свыше 25 дес.
|
0
|
Перед нами яркая картина, как «сдельные» рабочие «нанимаются»
преимущественно беднотой. Из всех хозяйств, «нанимающих» вообще «сдельных
рабочих» по потребляющей полосе, приходится
на мельчайшие хозяйства, сеющие менее 2 дес., как видно из другой таблицы на
той же странице «Справочника», почти равно 80% — четыре пятых. Затем почти 18%
приходится на сеющих от 2 до 4 дес. на двор. Совершенно обратно распределение
дворов, нанимающих остальных рабочих — сроковых, годовых и подённых. В той же
самой потребляющей полосе из той группы сеющих более 25 дес., из которой никто не нанимает «сдельных» рабочих,
целых 100%, т. е. поголовно все
нанимают сроковых, годовых и подённых (стр. 88). А из группы, сеющей до 1 дес.,
нанимают сроковых и годовых только 1,5%. Из сеющих от 1 до 2 дес. — 2,6%. Из
сеющих от 2 до 3 дес. — 3%. Из сеющих от 3 до 4 дес. — 3,8%. Из сеющих от 4 до
6 дес. — 4,6%. И так далее. «Наём» так
называемых «сдельных» рабочих сосредоточен в низших, бедняцких группах, а наём
действительных батраков (сроковых, годовых) — в высших предпринимательских
группах деревни.
Такова же картина и по
производящему району РСФСР. Из всех хозяйств, нанимавших здесь весной 1926 г.
сроковых и годовых либо же «сдельных» рабочих, приходилось, по данным ЦСУ (стр.
88–89), на отдельные группы следующее количество процентов:
Группы
хозяйств
|
Сроковых и годовых (в %%)
|
«Сдельных» рабочих (в %%)
|
Сеющие до 2 дес.
|
7,5
|
29,2
|
Сеющие от 2 до 4 дес.
|
19,3
|
37,2
|
Сеющие от 4 до 6 дес.
|
19,8
|
19,3
|
Сеющие свыше 6 дес.
|
53,4
|
14,3
|
При этом на слой сеющих более 10 дес. (всего около 5% всех
хозяйств) приходится около 27% всех дворов, нанимающих сроковых и годовых рабочих, и только 2,3% дворов, нанимающих «сдельных
рабочих». Противоположность распределения сдельных и несдельных рабочих, таким
образом, совершенно очевидна[1].
Надо заметить ещё, что так как в высшей группе на одно хозяйство, нанимающее
сроковых или годовых рабочих, приходится больше батраков, чем в низших группах,
то процент нанимаемых ими батраков, значительно выше, чем те 27%, какие они
составляют в общем числе нанимающих хозяйств по данным ЦСУ.
Недоучёт действительных батраков вообще больше касается
крупных нанимателей, чем мелких, ибо крупные больше заинтересованы в уклонении
от учёта и регистрации договоров, чем мелкие. Это подтверждается не только
отдельными наблюдениями и сообщениями с мест, но и специальными обследованиями
Всеработземлеса. Так, работник центрального аппарата Всеработземлеса т. Ахматов обследовал в 1926 г. в этом
отношении Мариупольский округ Украины. Оказалось, что у кулаков зарегистрированы договора на 18% фактически имеющихся у них
батраков, у середняков
зарегистрированы договора на 45%, и у бедняков
зарегистрированы договора на все 100%. (Бедняцкие семьи нанимают иногда батрака
в случае призыва на военную службу, смерти или длительной болезни единственного
работника и т. п.) Из этого видно, кстати, какую значительную поправку и в каком направлении надо внести в
таблицы ЦСУ о числе батраков у крестьян по анкетным ответам сельсоветов о числе
известных им (т. е. зарегистрированных в них) договоров нанимателей с
батраками. Между прочим, приводившиеся выше данные ЦСУ о числе батраков у
крестьян относятся только к сроковым батракам без «сдельных рабочих».
Иначе сказать — только к действительным батракам.
Таблицы «Справочника» ЦСУ впервые дают возможность по
потребляющей и по производящей полосе РСФСР привести данные отдельно о «сдельных» рабочих и отдельно о
прочих. Оказывается (стр. 86–89), что из всего количества крестьянских
дворов каждой полосы, по данным ЦСУ, в 1926 г. нанимали:
Полосы
|
«Сдельных» рабочих
|
Сроковых, годовых и подённых
|
Потребляющая
|
16,5%
|
8,7%
|
Производящая
|
23,7%
|
7,8%
|
Иначе сказать, действительно нанимает батраков около 8% всех
дворов (из нанимающих «сдельных» здесь исключены уже те дворы, которые
одновременно нанимают прочих, т. е. сроковых, годовых или подённых).
Львиная доля нанятых приводится при этом на высшие 2% — капиталистически-предпринимательскую
группу, а подвергается капиталистической эксплуатации, замаскированной мнимым наймом «сдельных рабочих», в среднем около 20% всех дворов. Это
неудивительно, если вспомнить, что количество
не имеющих рабочего скота составляло в 1926 г. по РСФСР 30% (стр. 81 «Справочника»),
причём пять шестых из них (около 25%) всё же, по таблицам ЦСУ (стр. 78),
производили посевы. А для этого и служит «наём сдельных рабочих», т. е.,
проще говоря, обработка преимущественно высшей группой своим рабочим скотом
земель безлошадной бедноты, исполняющей притом порою при этом рабочем скоте
батрацкие обязанности (и те операции, какие не требует скота, например посев
руками, молотьба цепом и т. д.).
Мы зашли бы слишком далеко, если бы начали приводить здесь
все выкладки, необходимые для определения, какую
часть товарной продукции крестьянского сельского хозяйства сосредоточивает в
своих руках капиталистическая группа крестьян путём такой эксплуатации
бедняцких 20% дворов посредством «сдачи» им своего рабочего скота в форме
найма к бедняку в «сдельные рабочие». Я получаю для этого величину всего от 4%
до 5% товарной продукции. На первый
взгляд это кажется удивительно малым при такой большой массе подвергающихся
эксплуатации в этой форме, как 20% всех крестьянских дворов. Более полный учёт,
кстати сказать, дал бы, может быть, более близкую к 25% цифру, ибо без рабочего
скота, но сеющих, имеется 25% всех дворов. А «супряга» и подобные формы товарищеского,
неэксплуататорского соединения сил разных хозяйств вряд ли настолько
распространены, чтобы обслужить везде целых 5% крестьянских дворов, хотя,
например, по Воронежской губернии «супрягой» обрабатывают 6,7% дворов (стр. 118
№ 3 «На аграрном фронте» за 1927 г.).
Однако скромность величины от 4% до 5% товарной продукции как результата данной формы капиталистической
эксплуатации будет понятна, если принять во внимание: 1) не засчитана вся
та часть продукции, которая является фактической арендной и заработной платой
мнимого «нанимателя»; 2) мелкий размер землепользования большей части из
этих 20% дворов; 3) частичное участие в такой эксплуатации и верхнего слоя
середняцких частей деревни, впрочем, ограниченное тем, что обычно они не имеют
столь крупных избытков рабочего скота, какие позволили бы им особенно широко
развернуть своё участие в этой форме эксплуатации безлошадных бедняков.
Понимание социально-экономической
сущности того явления, которое по старой народнической традиции даже в
сборниках советского ЦСУ называется
ещё «отпуском сдельных рабочих», уяснение принципиального
отличия в условиях нашей деревни между действительным наймом батраков
(сроковые, годовые, подённые) и замаскированной капиталистической
эксплуатацией, именуемой обработкой на сдельных началах богатыми своим скотом
земли бедных, — всё это совершенно необходимо для сколько-нибудь полного учёта
значения тонкого капиталистического слоя крестьян в самой организации сельскохозяйственного производства. В той же
мере это необходимо и для учёта доли капиталистических элементов крестьянства в
товарной продукции деревни, ибо они
продают, например, не только то зерно, которое выросло на их землях и на
арендованных ими землях, но также и то зерню, которое выросло на тех бедняцких
землях, где они выступали в опереточной роли «сдельных рабочих».
Бедняки, «нанимающие» богатых; богатые, являющиеся «пролетариями»
по отношению к эксплуатируемым ими на деле беднякам, — до такой терминологии
(обозначений), побивающей рекорд
экономической безграмотности, могло договориться только народничество, не
желавшее знать классового смысла
описывавшихся им явлений. Известно, как в одну кучу «промыслов» народники
валили и открытие кулаком трактира или заводика и поступление бедняка рабочим
на этот заводик или в этот трактир. Тем смешнее теперь, когда наше советское ЦСУ, дав в своём «Справочнике»
отдельно сведения о «сдельных рабочих» и о действительных батраках, потом с
истинно народнической непринуждённостью складывает
рабочих с хозяевами и получает идиллические картинки (стр. 87), как чуть не
все группы крестьян производящей полосы почти одинаково «пользуются наёмной
рабочей силой вообще» (у девяти групп из десяти при таком сложении получаются
колебания только от 27% до 44% всех дворов каждой группы). Таким путём совершенно замазывается действительная
противоположность характера высших, капиталистических и низших, бедняцких
групп, и напускается туман в ясное
дело. Вместо того чтобы одни
нанимались, а другие нанимали — все оказываются и нанимающими и
нанимающимися. И некритическому наблюдателю, берущему готовую табличку и не
исследующему, из каких частей она составлена, даётся основание думать, что
народники были правы в вере в «особый» характер нашего крестьянства. Нет
классового расслоения, ибо даже в производящей полосе почти все группы почти
равномерно пользуются «наёмной рабочей силой вообще», — очевидно, когда по
случайным причинам это временно надо (народники всегда указывали на временную
малосемейность, отсутствие работника и т. д.). Мы видели, однако, какие
разные на деле социальные группы скрываются за этой мешаниной.
Капиталистический крестьянин нанимает батрака и, сверх того, эксплуатирует в
едва замаскированной форме бедняка — вот как расшифровывается неряшливое
складывание рабочих и хозяев нашим ЦСУ. От этой неряшливости, от этой
неграмотной народнической традиции пора отказаться.
[1]
По Воронежской губернии в 1926 г. обработка пашни производилась наёмным скотом и инвентарём: из сеющих
до 2 дес. — у 75,8% дворов; из сеющих от 2 до 6 дес. — у 25,2% дворов; из
сеющих от 6 до 10 дес. — у 2,7% дворов; из сеющих более 10 дес. — у 0,6% дворов
(стр. 118 № 3 «На агр. фронте» за 1927 г.).
Комментариев нет:
Отправить комментарий