среда, 24 августа 2016 г.

III. Партия в годы реакции.

V‑й съезд, несомненно, ознаменовал поворотный пункт от высшего революционного подъёма партии к приспособлению её, к существованию при условиях реакции. Сильный экономический кризис, безработица, всё усиливающаяся классовая организация буржуазии, резко изменили положение вещей. Буржуазия окончательно начала отказываться от либеральных бредней, всё более тесным кольцом сплачивалась вокруг вождя реакции министра Столыпина. На ряду с этим мировая буржуазия поспешила на помощь к самодержавию, для борьбы с пролетариатом и крестьянством. Парижские банкиры предоставили царю новый большой заём, а Вильгельм, император германский, заключил с царём договор, по которому обещал военную помощь германскими войсками против непокорных верноподданных русского царя. За это царь заплатил Вильгельму, разорительным для России торговым договором на 10 лет, и срывом всех польских крепостей, направленных против Германии. Всё это дало возможность реакции смело перейти от обороны к нападению. Столыпин распускает II‑ю думу, арестовывает всю социал-демократическую думскую фракцию, инсценирует на показаниях провокаторов, процесс против них, обвиняя их в призыве солдат к восстанию, заставляет приговорить их на каторжные работы. Проводит новый избирательный закон 3‑го июня. По этому закону избирательные права рабочих и крестьянской бедноты сильно урезываются, избирательная агитация становится совершенно невозможной. При полной поддержке всех без исключения буржуазных слоёв, Столыпин без всякой думы высочайшим повелением проводит новый аграрный закон. В основу закона кладётся ставка на сильное хозяйственное крестьянство. Столыпин рассчитывает, при помощи предоставления широкого права выделения из общины, при помощи крестьянского банка, ускорить процесс образования крестьянской буржуазии с одной стороны, крестьянского пролетариата с другой. И действительно, этим законом был сорван единый фронт всего крестьянства. Трудовая партия разбита, в третью думу проходят от крестьян преимущественно одни кулаки и волостные старшины. Разбита и кадетская партия. Несмотря на все её старания праветь таким же усиленным темпом, как развивалась реакция, от кадетской партии уходили всё более и более все цензовые элементы. Она всё более превращается в партию профессоров, адвокатов и прочей болтающей буржуазной интеллигенции. Все цензовые элементы ушли далеко вправо, под крылышко октябристов и черносотенцев. Они открыто признали теперь Столыпина своим спасителем и идейным борцом. Может быть никогда в истории России самодержавие так тесно не связывалось с торгово-промышленной буржуазией, как именно, во время царствования Столыпина. И чем свирепее действовали его карательные экспедиции, чем решительнее расправлялись военно-полевые суды с рабочими и революционерами, тем решительнее поддерживают Столыпина все имущие классы и III дума.
Перед выборами в III думу, среди большевиков начали назревать разногласия. В массах партийных работников господствовало убеждение, что выборы, при условиях торжества реакции, при полном отсутствии возможности развернуть в ходе избирательной кампании широкую агитацию, при невозможности пройти в думу без соглашения с кадетами, что при таких условиях участие в выборах ничего, кроме вреда для партии, не даст. На партийных конференциях, в отдельных большевистских организациях (в Петербургской, Московской, Московско-Окружной, Уральской и Бакинской) принимался почти единогласно бойкот III думы. В защиту участия в выборах решительно выступил Ленин. Лидером бойкотистов выдвинулся Богданов. При обсуждении этого вопроса на Петербургской конференции, несмотря на горячую защиту выборов Лениным, ему не удалось убедить конференцию в правильности своей точки зрения. Партийная конференция громадным большинством приняла тактику бойкота. Конечно, все меньшевистские организации высказались за участие в выборах. Можно было опасаться, что на предстоящей 2‑й всероссийской конференции большевики, которые до сего времени всегда выступали сплочёнными рядами, могут теперь выступить в разброд и, таким образом, дать большинство оппортунистам. Поэтому в Гельсингфорсе перед официальным открытием общепартийной конференции, было устроено совещание делегатов революционного крыла (большевиков, поляков и латышей). На этом совещании поляки присоединились к точке зрения Ленина. После долгих дебатов было решено, что во всей тактике революционной социал-демократии дума не может играть такой выдающейся роли, чтобы из-за неё раскалывать прочную большевистскую фракцию. Тем более, что между сторонниками выборов и сторонниками бойкота не было никаких разногласий по вопросу о внедумской деятельности, об оценки текущего момента, о необходимости продолжать работу среди рабочих, в крестьянстве и войсках в том же революционном духе. Была принята компромиссная резолюция и было решено голосовать за участие в выборах, подчёркивая при этом, что главной задачей партии — сосредоточить силы на нелегальную деятельность и добиться полного подчинения думской с.‑д. фракции директивам Ц. К. партии. Эту резолюцию революционное крыло партии провело на общепартийной конференции, против меньшевиков и бундовцев, которые были убеждены, что благодаря расхождению среди большевиков, им удастся провести свою резолюцию, в которой ясно сквозил отказ от нелегальной работы, приспособление всей партии к думской работе, фактическое подчинение партии думской фракции, — этому, по их мнению, самому авторитетному органу партии.
Очень неохотно и при почти полном отсутствии избирательной агитации прошли среди рабочих выборы в III думу. И тем не менее по рабочей курии всюду прошли большевики. Меньшевики провели, при помощи всяких соглашений, с десяток депутатов, большинство которых ничего общего с партией не имело. На 3‑й общепартийной конференции, в ноябре 1907 г., большинством 10 большевиков, 5 поляков и 3 латышей против 4 меньшевиков и 5 бундовцев была выработана директива думской фракции, стоящая вполне на революционной точке зрения. Но было ясно, что меньшевистское большинство думской фракции проводить эту директиву в жизнь не будет. Среди меньшевиков царило самое ликвидаторское настроение по отношению к революции. Один из вожаков меньшевиков, Дан, договаривался до того, что революция в России наступит только тогда, когда Гучков станет революционером. Беречь думу во что бы то ни стало, не обострять в ней разногласий с правительством, чтобы не дать повод правительству разогнать думу. Этот кадетский лозунг был целиком принят и проводился в жизнь думскими меньшевиками. Именно, чтобы уберечь думу от разгона, они прятали своё социалистическое лицо и тщательно избегали непосредственного обращения к массам. Сохранить думу, как оплот против реакции, хотя бы сама дума мало-помалу превращалась в вернейшего проводника реакционного наступления и буржуазии и правительства. Особенно опасно было то, что меньшевики пытались всячески освободить думскую фракцию от контроля партии. При невозможности иметь постоянную легальную печать и вести систематическую легальную работу в легально существующих организациях (профсоюзах, клубах и т. п.), при развале, во время революции, нелегальных организаций, думская трибуна фактически становилась единственным проводником социал-демократических идей и лозунгов в массе. Урезанные, искажённые, страха ради иудейского, эти лозунги создавали в массах совершенно неправильное представление о задачах партии, фактически стиралась резкая грань между партией революционной социал-демократии и другими половинчатыми, мелкобуржуазными партиями. Ту же линию, которую меньшевики проводили по отношению к думе, они применяли также и ко всем легальным возможностям; (профсоюзам, кооперативам, клубам). Беречь их во что бы то ни стало, а потому не вести там никакой политической работы, чтобы не дать основания полиции придраться и прихлопнуть эти учреждения. В то время, как партийные большевики главное своё внимание направили на возрождение нелегальной организации, меньшевистская интеллигенция стремительно убегала из нелегальных организаций и оседала во всех этих легальных учреждениях. Вообще, в это время интеллигенция начинает усиленно отходить от революции, она окончательно разочаровалась в ней. В болоте реакции, среди этих разочаровавшихся интеллигентов пышно начинают расцветать всякие мистические богоискания, богостроительства и не менее пышно развивается настоящий культ личного наслаждения. Наряду с богоискательством, часто переплетаясь с ним, развивается порнография, принимающая порой самую грубую, отвратительную форму. Все объедки, обожравшейся и разлагающейся французской буржуазии преподносятся «новейшей» русской литературой и художеством, как последнее искание и нахождение в области изящных искусств, и со всем этим мусором кающиеся в своём революционном прошлом интеллигенты лезли в рабочие клубы, просветительные общества. Эта реакция была страшнее политической реакции. К последней социал-демократы привыкли, и она их не пугала. Они снова вернулись в привычное для них подполье, из которого они было вышли на широкий простор в 1905–1907 гг. Вернулись они не без боя. Нелегальный центральный орган партии «Пролетарий», издававшийся вначале в Финляндии, переносится в декабре 1907 г. в Женеву, куда вынуждены переехать и члены редакции во главе с Лениным. Но, наряду с этим, большевики всячески пытаются сохранить завоёванные ими в годы революции легальные позиции. Одна за другой появляются и последовательно закрываются полицией следующие петербургские газеты резко-большевистского направления: «Тернии Труда», «Зрение», «Новый Луч», «Рабочая Молва», «Новое Эхо», «Голос Жизни», «Зарницы». Всё это за один 1907 год. Некоторым газетам удавалось выпустить несколько номеров, другим — только один. Почти каждый номер конфисковывался, но чаще всего удавалось надуть полицию, и конфискация не удавалась. Рабочие из районов уже с ночи караулили у типографии, и немедленно, после выпуска номера из машин, расхватывали его и разносили по фабрикам и заводам. Выход почти каждого номера стоил партии одного редактора, который за этот номер расплачивался крепостью или тюрьмой. Потом начали арестовывать и судить не только редактора, но и владельца типографии и даже наборщиков и всех сотрудников. Только тогда пришлось прекратить на время попытки издания легальной газеты. Но никогда ни одному сотруднику большевистской газеты не приходило в голову, для сохранения газеты от конфискации, отказаться от своих революционных убеждений, писать «применительно к подлости». Дело ограничивалось только тем, что был изобретён особый, эзоповский язык, очень легко усваиваемый читателями для легального выражения революционных лозунгов. Той же тактики держались большевики и по отношению к другим легальным возможностям. Они шли в профессиональные союзы не для того, чтобы беречь их и тем обрекать их на полное бездействие, а для того, чтобы через эти профсоюзы проводить идеи партии в массы, пробуждать их сознание, организовывать их для борьбы. Большевики шли в просветительные учреждения и рабочие клубы, чтобы там бороться с разлагающим влиянием сеющих разврат и мистицизм интеллигентов и проводить истинно научную марксистскую точку зрения, хотя бы за это клубу грозило закрытие. По всему фронту легальных возможностей разгорается борьба между ликвидаторами-меньшевиками, действующими бок о бок со всей остальной интеллигенцией, и большевиками. В период кризиса и почти полной невозможности вести экономическую борьбу, победителями на этом фронте оказались меньшевики. К их услугам была вся легальная печать, все кадетские «беспартийные» буржуазные газеты, в роде «Биржевки», «Копейки», «Руси» и «Русского Слова». При помощи вот этой жёлтой печати ликвидаторы боролись с большевиками, и всё более и более разлагали рабочих. Несмотря на запрещение партийным литераторам участвовать в либеральной и либерально-демократической печати (запрещение принято на Гельсингфорской общепартийной конференции в ноябре 1907 года), — меньшевистские литераторы широко использовали гостеприимство буржуазных издательств для борьбы с большевиками.
Реакция росла всё больше и больше. Обессиленные революцией, локаутами и безработицей, рабочие начинают тоже массами уходить из организаций. Начинается усиленная эксплуатация рабочих при помощи сверхурочных и сдельных работ. Почти всё завоёванное во время революции 1905–1907 гг., все более человеческие условия труда рабочих идут насмарку. Капитал, при поддержке III думы, по всей линии переходит в наступление. Уже к концу 1908 г. окончательно ликвидированы почти все профессиональные союзы, рабочие клубы. В местные организации партии всё больше проникают провокаторы, которые делают почти невозможной какую бы то ни было систематическую партийную работу. Тюрьмы переполнены. За принадлежность к партии суды присуждают к каторге.
В декабре 1908 г. Ц. К. созывает в Париже общерусскую конференцию. Главная задача конференции — начать борьбу с ликвидаторскими упадочными настроениями, разлагающими партийную работу. На конференции были представлены все крупнейшие партийные организации. От петербургской организации прибыло 2 представителя, московская и центрально-промышленная организации, в которые в то время входили 16 комитетов, выбрали на областной, состоявшейся в Москве, нелегальной конференции — 5 делегатов. Но из них в Париж прибыло лишь двое, остальные были арестованы в пути. Затем был один делегат от Урала, 3 от Кавказа, 5 от Польши, 3 от Бунда, 1 от Северо-Западного края и 1 от Южных организаций. Выбранный на конференцию от Волжских комитетов делегат — тоже был арестован. Латыши, благодаря полицейским преследованиям, выборов произвести не могли. На конференции присутствовали большинство членов Ц. К. Перед началом конференции в большевистской фракции наметились довольно сильные расхождения. Бойкотистское настроение, которое господствовало среди большевиков перед выборами в III думу, было далеко не изжито. Поведение думской фракции, её упорное нежелание подчиняться партийный решениям и руководству Ц. К., её стремление беречь думу вызвало среди многих большевиков предложение отозвать фракцию из думы или предъявить ей ультиматум. На местах это настроение было господствующим. За границей эту точку зрения особенно отстаивали: Богданов, Алексинский и Луначарский. Областная конференция Центрально-Промышленного района дала наказ в том же смысле своим делегатам: Станиславу Вольскому и Лядову. Но ни заграничные, ни московские «отзовисты» не считали этот вопрос принципиальным и когда на совещании революционного крыла в Париже выяснилось, что большинство большевиков (вместе с поляками) отвергло эту точку зрения, отзовисты на пленуме конференции дружно голосовали с Лениным за предложенную им резолюцию, направленную против ликвидаторского настроения меньшевиков. В резолюции о современном моменте и задачах партии конференция дала исчерпывающую картину переживаемого периода. Этот период характеризуется бешеной атакой блока царизма с черносотенными помещиками и верхами торгово-промышленной буржуазии против социалистического пролетариата и демократического крестьянства. Буржуазный характер проводимой Столыпиным аграрной политики неизбежно ускорит разделение деревни на ничтожное меньшинство реакционеров и революционную пролетарскую и полупролетарскую массу. Либеральная буржуазия, с партией кадетов во главе, давно уже встала на контрреволюционный путь, всё более сближаясь с октябристами, фактически прислуживает царизму и крепостникам-помещикам. Более, чем когда-либо, пролетариат останется единственным классом, способным последовательно руководить новой революционной борьбой. Задачи, поставленные начавшейся в 1905 г. революцией, — остаются не решёнными. Всё обостряющийся в России экономический кризис углубляет классовые противоречия и новый революционный подъем является неизбежным. Тем более, что общее мировое положение с резким обострением конкуренции на мировом рынке и длительным экономическим застоем, с одной стороны, и пробуждением национально-буржуазного движения на Востоке — с другой, создаёт условие, благоприятствующее международным осложнениям и нарастанию революционного настроения международного пролетариата. В виду всего этого, основной задачей партии должно быть правильное освещение перед массами значения новейшей политики самодержавия и исторической роли социалистического пролетариата, который, ведя самостоятельную классовую политику, в то же время должен руководить демократическим крестьянством. Ближайшею целью борьбы пролетариата является свержение самодержавия и захват, при поддержке революционного крестьянства, власти, для созыва всенародного учредительного собрания и создания демократической республики. Партия далее должна популяризировать опыт массовой борьбы 1905–1907 гг., подтвердивший правильность революционной с.‑д. тактики. Необходимо также всячески укреплять партию для борьбы с царизмом и реакционными классами, а также и для борьбы со всеми искажениями революционного марксизма и укорачивания революционных лозунгов. Необходимо содействовать и фактически руководить экономической борьбой рабочих. Дума должна быть использована, как трибуна, для революционной с.‑д. пропаганды и агитации. Партия должна особенное внимание обратить на революционное воспитание и организацию масс пролетариата. Не отвлекаясь от этой основной задачи, партия должна также распространить свою работу и на пролетарское и полупролетарское крестьянство и армию. В связи с оценкой момента и намеченными задачами партии, конференция выработала также и подробную инструкцию для думской фракции, которая, кстати сказать, не сочла нужным послать на общепартийную конференцию, своего официального представителя. От большевиков-думцев частным образом приехал член думы от Петербурга — Полетаев.
После окончания конференции разногласия большевистской фракции за границей, несмотря на отсутствие крупных принципиальных расхождений, приняли довольно обострённую форму. Особенно способствовал обострению разногласий философский спор между Лениным и Богдановым и Луначарским. Богданов уже давно, в теоретическом отношении, довольно значительно уклонился от научного марксизма в сторону идеализма Маха. Созданный им эмпириомонизм с его идеалистическим налётом, служил уже давно мишенью для нападок со стороны Плеханова. Ещё больше доставалось Луначарскому, ушедшему ещё дальше Богданова в идеализм и пытавшемуся примирить непримиримое: Авенариуса с Марксом. Кроме того, Луначарский довольно основательно погрешил и в области богостроительства. В вышедшей в мае 1909 года книге «Марксизм и Эмпириокритицизм» Ленин обрушился с жестокой критикой на Богданова и Луначарского. В дальнейшей полемике он связал махизм Богданова и богостроительство Луначарского с отзовизмом и ультиматизмом. Он предпринял бешеную атаку против них и против организованной Богдановым и Горьким партийной школы на острове Капри.
Школа эта возникла с исключительною целью дать выдвинувшимся во время революции партийным рабочим солидную теоретическую и практическую подготовку в условиях спокойной и безопасной, со стороны полиции, обстановки и вдали от эмигрантской заграничной склоки. Мысль о школе возникла прежде всего у Максима Горького под влиянием уральского рабочего Вилонова. Эта мысль была предложена и с радостью подхвачена всеми местными организациями. За массовым уходом партийной интеллигенции, на местах особенно резко чувствовался недостаток в опытных, теоретически подготовленных, руководителях. Немедленно же все организации выбрали и послали на Капри слушателей, исключительно рабочих, с более продолжительным партийным стажем. Горький через своих приятелей добыл нужные для школы средства. В качестве лекторов участвовали: Горький, Богданов, Луначарский, Алексинский, Станислав Вольский, Покровский, Менжинский и Лядов. Школа прозанималась 9 месяцев. Как среди лекторов, так и среди слушателей, далеко не все были отзовистами и почти все отрицательно относились к эмпириомонизму, а тем паче к богоискательству. Устроители школы, а тем более слушатели, не имели в виду создать особую фракцию и раскалывать большевизм. Единственно, что объединило всех — это глубокая уверенность в неизбежности нового революционного подъёма и необходимости, именно в виду этого подъёма, подготовлять кадры руководителей массового движения среди самих рабочих. Роза Люксембург, ознакомившись с программой школы и постановкой в ней обучения, в письме к слушателям и руководителям заявила, что эта школа может послужить образцом для германских партийных школ, сильно отклонившихся в узкий практицизм.
После первого выпуска опыт школы был продолжен и на следующий год на тех же условиях была создана школа в Болонье. Кроме названных лекторов, прочли курсы: Маслов, Коллонтай, Троцкий, Павлович и Мартов. В обе эти школы в число слушателей попало несколько провокаторов, и, благодаря этому, большинство слушателей было немедленно арестовано по возвращении в Россию. Но все они, после отбытия ссылки, или бежав из ссылки, играли и играют ещё сейчас выдающуюся роль среди партийных работников. Что идея школы была действительно насущно зрелой доказало то, что и Ц. К. организовал такую же школу в Лонжюмо, недалеко от Парижа.
В ходе полемики с большевистским центром, оставаясь целиком на платформе большевизма, установленной на последних общепартийных конференциях, часть лекторов и слушателей Каприйской школы образовала литературную группу «Вперёд». Группа эта одно время пользовалась довольно большим успехом среди работающих в России большевиков, в особенности в дни самой темной реакции 1910–1911 гг. Но с началом подъёма группа эта очень скоро распалась, фактически она представляла из себя смесь самых разнородных элементов. Горький отошёл от политики совсем, Богданов ушёл целиком в науку, Станислав Вольский увлёкся анархо-синдикализмом, а Алексинский метался долгое время между всеми группировками, какие складывались в это время за границей, пока не докатился до самой чёрной белогвардейщины. Большинство остальных очень скоро вернулось к правоверному большевизму. Только в удушливой атмосфере заграничной эмигрантской склоки был вообще возможным отход группы «Вперёд» от большевистского центра.
Борьбе с отзовизмом и богостроительством посвящено было совещание расширенной редакции «Пролетарий», с участием, кроме 4 редакторов (Ленина, Зиновьева, Каменева и Богданова) и 3 представителей от Петербурга, Урала (Накоряков) и Московской области (Шулятиков) и пяти членов Ц. К. (Мешковский-Гольденберг, Марат-Шанцер, Красин, Рыков и Таратута). Расширенная редакция решительно отмежевалась от отзовизма и ультиматизма. Признала необходимость бороться с богостроительными тенденциями в социал-демократической среде, вредными для всей работы партии. Кроме того, совещание приняло подробную революцию об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы и определило задачи большевиков внутри партии, которые должны, решительно борясь с ликвидаторством и ревизионизмом части меньшевиков, искать сближения с теми меньшевиками и бундовцами, которые остались на марксистской и партийной точке зрения. Именно поэтому совещание высказалось против предложенной Богдановым и Красиным агитации за созыв специального большевистского съезда. Богданов вышел из редакции «Пролетарий».
Большевистский центр счёл своей самой важной задачей — сплотить воедино всех социал-демократов, без различия фракционных взглядов, которые признавали необходимость сохранения нелегальной, выдержанной в марксистском духе партии. Среди меньшевиков в этом отношении резко выделился Плеханов, выступивший в поход против своих товарищей по фракции, которые, увлёкшись работой в легальных организациях, начали совершенно отрицать необходимость партии. Для осуществления сближения с меньшевиками партийцами был созван пленум Ц. К., который собрался в январе 1910 года в Париже. На нём участвовало 14 членов Ц. К. с решающим голосом, вся редакция «Пролетария» и редактор, выходящей в Вене, популярной газеты «Правда» — Троцкий. Всего на пленуме было 8 большевиков, 6 меньшевиков, 3 поляка, 2 бундиста и 1 латыш. На пленуме было решено распустить большевистский центр, закрыть «Пролетарий», и меньшевистский «Голос Социал-Демократа», вместо них выпускать центральный орган «Социал-Демократ» и дискуссионный листок, в котором вести дискуссию по всем партийным вопросам. Решено также созвать в ближайшее время общепартийную конференцию для обсуждения всех назревших тактических вопросов. Далее пленум реорганизовал Ц. К., причём главные силы его должны были жить в России, где образуется Бюро Ц. К. со всеми правами всего Ц. К. В состав Бюро были назначены: Мешковский, Ногин, два меньшевика и по одному латышу, поляку и бундовцу. В заграничное Бюро Ц. К. вошли: Дубровинский, Гольдман, Тышко, Ионов и латыш Павел Васильевич. В редакцию Ц. О. — Ленин, Зиновьев, Варшавский, Мартов и Дан. Представителями на международный конгресс в Копенгагене выбраны: Ленин и Плеханов. Группа «Вперёд» утверждена, как литературная группа.
Несмотря на единогласно принятую резолюцию о положении партии и на общее решение, с которыми согласились представители всех фракций, фактически объединение не состоялось. Меньшевики в русское Бюро Ц. К. войти отказались, а большевики: Ногин и Мешковский были арестованы немедленно по приезде в Россию. Провокация проникла уже в центр. Ничего не вышло и с изданием «Социал-Демократа». Меньшевики свою фракционную газету, вопреки постановлению пленума Ц. К., продолжали выпускать и не соглашались отмежеваться от ликвидаторов. Группа «Вперёд» обратилась с протестом ко всем русским организациям по поводу самовольного роспуска большевистской фракции без ведома большевистских местных организаций. При глубокой реакции в России, при страшной провокации, проникшей буквально во все организации, начиная от центральных, кончая местными ячейками, среди эмигрантов, массой живущих за границей и большею частью ничем не занятых, начала создаваться удушливая атмосфера личного недоверия, заподозривания друг друга в самых неблаговидных поступках. Лучшие партийные работники предпочитали жить в России, но там им не удавалось развернуть работу, они быстро оказывались арестованными и начатое ими дело приостанавливалось. С другой стороны, меньшевики-литераторы, писавшие в буржуазных газетах, только по недоразумению продолжали называть себя социал-демократами, фактически они вели чисто либеральную рабочую политику и окончательно разлагали настроение масс. При таких условиях, конечно, никакие соглашения и постановления не могли создать единства партии.
Но самая жестокая реакция не в состоянии была вытравить у большинства рабочих урок, вынесенный ими в 1905–07 гг. Несмотря на то, что во всех легальных организациях, — профсоюзах, клубах, просветительных обществах, меньшевики могли беспрепятственно проводить свою точку зрения, иногда пользуясь при этом содействием администрации, между тем, как большевикам почти за каждое выступление приходилось расплачиваться тюрьмой или ссылкой, тем не менее каждый раз, когда рабочим приходилось проявить себя активно, они всегда принимали испытанную большевистскую тактику. В большинстве профессиональных союзов в мирное время укреплялись в правлениях меньшевики. Они сидят и оберегают союз, как бы его не прикрыли за какое-нибудь выступление. Они решительно высказываются против забастовок, против использования союза для партийной пропаганды, против раздачи в союзе нелегальной литературы. Всё это грозит закрытием союзов. Тоже самое в клубах, в народных университетах, там охотно приглашают лекторов — кадетов и очень неохотно дают возможность выступить последовательному марксисту. Чтоб сохранить клуб, предпочитали пичкать рабочих буржуазной идеалистической трухой. Но вот с 1911 г. наступает резкий перелом в экономической жизни России, промышленность начинает оживать, усиливается приток заграничных капиталов в русские предприятия, быстро растёт также и дороговизна жизни. Рабочие начинают переходить в наступление. И при этом не помогают все уговоры меньшевиков, убеждающие, что нельзя забастовкой рисковать закрытием союза. Рабочие вступают в забастовку и очень часто выигрывают её, хотя, действительно, почти после каждой забастовки, профессиональный союз, руководивший забастовкой закрывается администрацией. За пять лет полицией было закрыто 497 профессиональных союзов, не считая 604, которым по тем, либо другим причинам было отказано в регистрации. Свыше 200 клубов и других культурно-просветительных обществ подверглись той же участи.
Особенно резко проявилось классовое самосознание рабочих на тех легальных съездах, на которых рабочие добились права участвовать в них. Вот, например, созывает правительство в Петербурге «противо-алкогольный съезд». В громадном зале дворянского собрания налицо весь цвет «приличного общества»: профессоров, попов, врачей, генералов, представителей разных благотворительных обществ, а главным образом «обществ трезвости». Среди прочих приглашённых имеется небольшая, но сплочённая кучка рабочих, представителей культурно-просветительных обществ. Среди чинной болтовни казённых «благотворителей» вдруг раздаётся властный голос рабочего — металлиста Чиркина. Он излагает декларацию рабочей фракции. Он подошёл к вопросу о борьбе с алкоголем с чисто классовой точки зрения, разоблачая при этом тот экономический и политический строй, который гонит рабочего в кабак. Высмеивает все мероприятия, которые предлагались господами благотворителями. Эффект получился колоссальный, речь эта была напечатана во всех газетах и вся рабочая масса могла с ней познакомиться. Правда, рабочие за своё выступление и за демонстративный уход со съезда поплатились тюрьмой. Арестованы были: Чиркин, Пинус, Полобов, Романов, Глебов и др. Такие же эффектные, чисто классовые выступления удалось провести и на съезде фабричных врачей, на съезде борьбы с проституцией, в особенности на ремесленном съезде. На этом последнем рабочая группа в 38 человек, делегатов от 14 городов, представляет на съезде 40 000 организованных рабочих. Здесь им удалось развернуть полностью всю революционную социал-демократическую программу. Их выступления отмечались всей буржуазной печатью и делались достоянием широких масс. Массы чувствовали, что жив курилка, что он лишь до поры до времени притаился, придёт время и он снова проявит себя. Именно эти выступления служили живым опровержением всем ликвидаторским настроениям. Чем чаще проявляли себя рабочие революционеры, тем всё более злобными против партий становились статьи ликвидаторов Дановых и Потресовых в их ежемесячнике «Наша Заря».
Лишь в декабре в 1910 г. удалось революционной социал-демократии создать легальную еженедельную газету «Звезду». Первое время «Звезда», выходившая под редакцией Бонч-Бруевича, Н. Иорданского и И. Покровского, не пользовалась большим успехом, несмотря на то, что в ней писали Ленин и Плеханов. Она не сумела близко связаться с массами, стать настоящей рабочей газетой. Но с осени дело резко изменилось. «Звезда» возобновилась в другой, чисто большевистской редакции. Её официальным издателем стал старейший социал-демократ рабочий В. А. Шелгунов. В редакцию вошли: депутат думы Полетаев, Батурин, Гладнев и Еремеев. Кроме заграничных большевиков Ленина, Зиновьева и Каменева, вокруг редакции собрался штаб постоянных сотрудников: Ольминский, Раскольников, Михайлов (Политикус), Скрябин, Демьян Бедный, Елизарова, Невский и др. «Звезда» быстро завоёвывает симпатии среди широкой массы рабочих. Лучшим доказательством этому служит рабочая хроника, переполненная корреспонденциями с мест. Быстро завоёвывается рабочий читатель, он научился читать между строк то, о чём нельзя было писать открыто. Между читателями и редакцией устанавливается полное понимание. Когда Ленин писал «последовательный демократизм», всякий читатель понимал, что это означает «революционный социализм». Понимали это и враги-ликвидаторы, для которых слово «последовательный» стало худшим ругательством.
Несомненно, 1911 год был переломным годом. Число забастовок поднялось сразу с 222 в 1910 г. — до 422 в 1911 г. За этот же год число бастующих рабочих дошло до 98 054, вместо 46 623, а число пропущенных дней достигло до 785 356, вместо 256 368. И при этом 70% всех забастовок носили наступательный характер, а 57% всех забастовок кончились полной или частичной победой рабочих. Уже во время этого усиленного забастовочного движения пришло известие, что такая же чисто экономическая забастовка на Ленских золотых приисках в Якутской области 4 апреля 1912 г. привела к расстрелу безоружных рабочих, причём было убито 270 человек и 250 раненых. Из раненых более ста человек умерло, т. к. они свыше суток оставались лежать на снегу без всякой помощи. К числу главных пайщиков Ленского товарищества принадлежали министры (Манухин, Тимирязев, придворные, кадетские профессора (Озеров), редакторы кадетских газет (Гессен). Вот из-за их дивидендов и пролилась рабочая кровь. На запрос с.‑д. фракции в думе, как предполагает действовать по этому поводу правительство, тогдашний министр Макаров ответил: «Так было, так и будет». Грандиозными забастовками протеста, демонстрациями с красными флагами и революционными лозунгами и митингами, широкой волной прошедшими по всей России, пролетариат ответил: «Что так было, но так больше не будет». Среди рабочих в самых далёких уголках России, переживалось настроение, сильно напоминающее настроение масс после 9 января 1905 г. Редакция «Звезды» не успевает печатать все протесты, присылаемые со всех фабрик и заводов России, протесты, полные самой жгучей ненависти к самодержавию и ко всему капиталистическому строю.
Во время разгара ленских протестов и забастовок — 12 апреля 1912 г. появилось объявление о предполагаемом выходе ежедневной рабочей газеты «Правда», а 22‑го апреля вышел первый номер «Правды». Ещё в 1911 г. среди петербургских профессиональных союзов, назревала мысль построить большой рабочий дворец на собранные рабочими деньги, чтобы во дворце в этом разместить все рабочие организации и иметь большие аудитории для рабочих собраний. В некоторых союзах открыта была запись на паи товарищества «Рабочий Дом», которое должно было приступить к постройке этого дворца. За эту идею, особенно рьяно ухватились ликвидаторы, работающие в союзах печатников, металлистов и др. Создать рабочий дворец, построить его на средства самих рабочих, тогда, конечно, рабочие будут его беречь, будут бояться его закрытия, и не дадут внедриться в нём революционерам-большевикам. Одним словом, это лучшее средство отвлечь массы от всякой нелегальной работы. Но вот «Звезда» в статье Германова ставит на обсуждение своих читателей вопрос, что, пожалуй, целесообразнее, вместо постройки дворца, раньше всего подумать о создании своей рабочей газеты. Со всей России посыпались письма рабочих, в которых все корреспонденты высказывались за необходимость направить всю энергию на создание ежедневной рабочей газеты. И очень скоро начали от слов переходить к делу. В клубе рабочих — большевиков, имени Стасюлевича, на митинге в день нового года было положено основание фонда рабочей газеты. Далее посыпались пожертвования от отдельных лиц, и что самое главное — от целых групп рабочих. Ликвидаторы забили тревогу, они тоже заговорили о создании рабочей газеты, которая, по их мнению, должна быть не фракционной и беспартийной газетой. «Звезда» в статье Батурина предлагает рабочим высказаться, желают ли они беспартийной, т. е. фактически ликвидаторской, полукадетской газеты, или же выдержанной марксистской партийной газеты. Затем должна ли эта быть газета «для рабочих», или настоящая рабочая газета, в которой главными сотрудниками должны быть сами рабочие. Опять в целой массе писем рабочие требуют, чтобы газета была обязательно марксистской, последовательно-демократической, партийной, стоящей на строго классовой позиции. В таком же духе выносят резолюции и целый ряд профессиональных союзов и отдельных фабрик и заводов. Ликвидаторский еженедельник, в противовес большевистской агитации за газету, созывает «Инициативную группу», во главе с Ермолаевым, Гвоздевым и Романовым. Группа эта собирает тайное совещание из представителей рабочих клубов и союзов и добивается там постановления о создании беспартийной газеты. Это совещание было искусственно подобрано и тем не менее на нём представители союза кожевников, булочников, строителей и портных, рабочий клуб «Наука», общество «Знание», клуб Стасюлевича — решительно протестуют против принятия этой резолюции. Вопрос переносится на широкую аудиторию. Начинаются дискуссии по этому поводу на всех фабриках и заводах. Всюду ведутся горячие споры, развиваются доводы за и против партийной газеты. До ленского расстрела, ликвидаторы находили ещё сочувствующих, но после 4‑го апреля, настроение у всех рабочих круто изменяется, и большинство рабочих решительно высказывается за партийную газету.
Если «Правда» была до сих пор нужна, то после 4‑го апреля она стала безусловно необходима. 22‑го апреля она появилась и с тех пор она стала, действительно идейным вождём, не только петербургского, но и всероссийского рабочего движения. «Правда» создана самими рабочими. Рабочие собрали основной денежный фонд, для её издания, причём эти деньги собирались со всей России, в сборах участвовали — 1 022 группы рабочих. За один первый год «Правда» поместила 11 114 рабочих корреспонденций, 200 статей, написанных рабочими. За первый год своего существования «Правда» была конфискована 41 раз. Три её редактора были арестованы, она была закрыта на 440 день своего существования. Но, немедленно же возродилась под названием «Рабочая Правда» (вышло 17 номеров), «Северная Правда» (31 номер), «Правда Труда» (20 номеров), «За Правду» (57 номеров), «Пролетарская Правда» (34 номера), «Путь Правды» (91 номер), «Рабочий» (6 номеров) и, наконец, «Трудовая Правда», которая была окончательно закрыта 8 июля 1914 года на 35 номере. Кто вёл «Правду»? Идейно направлял её — Ленин, вместе с Зиновьевым и Каменевым. Всю основную работу вели сначала думцы И. Покровский и Полетаев, а кроме них в разное время входили в редакцию: Данилов, Еремеев, Ильин, Ольминский, Скрябин, Самойлова, Васильевский и Малышев. Много писали: Скрыпник, Демьян Бедный, Иванов, Буров. В последнее время много работала в редакции М. И. Ульянова. Здесь названы самые видные работники, но кроме них сотрудничала почти вся передовая рабочая масса, которая присылала в свою газету коллективные заявления, массовые протесты, резолюции целых фабрик и заводов. В эту коллективную работу было в конце концов втянуто и крестьянство. На ряду с рабочими корреспонденциями, начали всё чаще попадаться корреспонденции крестьян.
«Правда» неуклонно будила сознание, решительно боролась со всяким отклонением в сторону ликвидаторства, отстаивала старую форму организации, т. е. подпольную партию и всячески популяризировала «неурезанные лозунги», (по выражению меньшевиков — три кита), т. е. демократическую республику, конфискацию всех помещичьих земель и 8‑ми часовой рабочий день. «Правда» фактически проводила в массы все директивы партии и её Ц. К., руководила быстрым подъёмом рабочего движения, подготовляла рабочую революцию. Несомненно, под её влиянием образовалось нелегальное «Центральное Бюро Профессиональных Союзов», которому подчинились все профессиональные союзы, за исключением меньшевистских союзов металлистов и печатников. Центральное Бюро это входит в самую тесную связь с партийной организацией. Конечно, как и в каждой организации, дело не обошлось без провокатора. В редакцию «Правды» проник провокатор Черномазов, благодаря ему последовательно проваливались все сотрудники и друзья «Правды».
И, несмотря на все провалы, на бесчисленные аресты, чёрные списки на фабриках и заводах, временно, приумолкшее рабочее движение, под громом ленского расстрела, быстро оживает. Уже в 1913 году в годовщину «Лены» и Первого мая по России бастует 570 000 рабочих. В протесте против суда, над взбунтовавшимися севастопольскими матросами, участвует забастовкой 250 000, во время выборов в думу, в разных политических забастовках участвует — 75 000 рабочих, в демонстративной забастовке по поводу открытия IV думы — 50 000, в связи с страховой кампанией — 60 000, 9‑го января — 150 000 и 4‑го апреля — 185 000, всего с 1‑го мая 1913 года по 1‑е мая 1914 года в политических забастовках участвует — 1 290 000 рабочих. Все эти политические забастовки сопровождались массовыми демонстрациями, с ярко-революционными лозунгами, столкновением с полицией и арестами без конца.
В январе 1912 года ЦК созывает общепартийную конференцию. Предварительно, благодаря энергичной работе, главным образом Семёна Шварца, Орджоникидзе и Бреслава, удаётся восстановить распавшиеся было организации во всех важнейших центрах. На конференции присутствуют: от Петербурга — Залуцклй и Ануфриев, от Москвы — Голощёкин, Малиновский и Зиновьев, от Киева — Ордынский, от Саратова — Боронский, от Николаева — Серебряков, от Баку — Спандарьян, от Тифлиса — Орджоникидзе, от Вильно — Гуревич, от Центрально-Промышленной области — Романов, от Казани — Догадов. Кроме того, присутствовали: Ленин, Каменев, Семашко, Крупская и Пятницкий. С большим опозданием приехали думцы: Полетаев и Чхеидзе. За исключением двух меньшевиков от Киева и Екатеринослава, все остальные члены конференции были большевиками. Не прибыли представители национальных с.‑д. партий, не приехали также и официальные представители меньшевиков партийцев всех оттенков, начиная от Троцкого, кончая Плехановым и редакции «Голоса Социал-Демократа». Не было и представителей от вперёдовцев, но они фактически уже не существовали, как группа. Но зато присутствовали два провокатора (Малиновский и Романов). Один из них — Малиновский, был выбран даже в ЦК и намечен кандидатом от партии в IV‑ю государственную думу. Кроме Малиновского в ЦК были выбраны: т. Ленин, Зиновьев, Орджоникидзе, Сталин, Ордынский и Голощёкин. В кандидаты ЦК были выбраны: Бубнов, Смирнов, Калинин, Стасова и Спандарьян. Конференция констатировала несомненный подъем революционного настроения широких масс, поэтому она сочла необходимым полностью подтвердить политическую резолюцию, принятую на Парижской конференции в 1908 году. Далее были выработаны директивы и платформа избирательной кампании к выборам в IV‑ю думу. Кампания должна вестись под флагом неурезанных лозунгов, в рабочей курии не должно быть никаких соглашений с другими партиями. Соглашения возможны лишь во вторых стадиях перед перебаллотировкой. Намечен и характер, и организационные формы партийной работы, соответственно с текущим моментом. Подчёркнута необходимость участия партийных организаций в руководстве экономической борьбой рабочих. Для этого необходимо, чтобы в каждом профессиональном союзе должна быть обязательна партийная ячейка. Необходимо больше инициативы проявлять к клубной работе, необходимо втягивать через пропагандистские кружки и общие заводские собрания новых членов в партийные ячейки. В резолюции о государственном страховании даётся подробная критика думского законопроекта. Партия призывает развить широкую агитацию против этого проекта, используя при этом широко думские прения, которые так ясно проявили всю классовую подоплёку этого проекта. Необходимо во время агитации особенно подчёркивать, что без нового революционного подъёма, невозможно никакое действительное улучшение положения рабочих. Если же этот закон будет принят, надо широко использовать страховые организации. Конференция высказалась против попытки ликвидаторов поднять среди рабочих кампанию за подачу петиций в думу о расширении права коалиций. Нельзя из всех политических требований рабочего класса вырывать отдельное требование и на нём сосредотачивать всё внимание рабочих, и этим отодвигать из области агитации основные неурезанные лозунги. Решительно высказалась конференция против антипартийной позиции ликвидаторов, которые всей своей деятельностью фактически поставили себя вне партии. В заключение конференция выразила сочувствие персидскому народу, по поводу разбойничьего нападения русского правительства на Персию и заклеймила позором русских либералов, подстрекавших правительство использовать китайскую революцию для захвата части китайских территорий.
В декабре того же 1912 года, в виду ясно обозначившегося подъёма революционного настроения рабочих, ЦК делает попытку снова созвать общепартийную конференцию, но это не удаётся сделать. Вместо конференции, состоялось лишь совещание ЦК с партийными работниками, приехавшими из России. Совещание это началось 28 декабря в Кракове. На нём присутствовали: Ленин, Зиновьев, Крупская, Сталин, члены IV‑й думы: Малиновский, Бадаев и Петровский и приехавшие из России работники: Лобова, Трояновский, Медведев и Розмирович. Прежде всего совещание констатировало сильный подъем забастовочного движения, как экономического, так и политического. В 1912 г. насчитывают больше миллиона участников в одних только политических стачках. На ряду с этим, в целом ряде случаев, наблюдались восстания матросов и солдат. Россия, несомненно, вступает в полосу открытой революционной борьбы масс. Безразличие и усталость рабочих масс, наблюдавшиеся в 1909–10 гг. уже изжиты. Необходимо поэтому принять все меры для вовлечения крестьян в политическую борьбу, уже возобновлённую рабочими. Надо усилить популяризацию революционных лозунгов, в особенности среди крестьян. Надо организовать борьбу против локаутов, устраиваемых капиталистами, в ответ на политические забастовки, надо решительно бороться с той агитацией, которая началась в легальных буржуазных и ликвидаторских газетах (в «Речи» и «Луче»), против политических выступлений рабочих. Надо усилить нелегальный партийный аппарат и приблизить его к массам. Поэтому необходимо на каждом заводе создавать партийную, нелегальную ячейку и партийный комитет, из самых энергичных и сознательных рабочих. Надо всеми силами пытаться восстановить все местные партийные организации и руководящие комитеты, сочетая выборное представительство с кооптацией. Для связи между местными комитетами, необходимо создать областные центры. Из среды партийных рабочих, необходимо выдвинуть доверенных лиц для постоянной связи путём личных сношений местных организаций с ЦК и областными центрами. В резолюции о думской с.‑д. фракции — совещание констатирует, что несмотря на черносотенно-либеральный блок, направленный против РСДРП, партия на выборах одержала большую победу. Во второй городской курии, число голосов поданных за партию, повсюду выросло за счёт либералов. По рабочей курии прошли исключительно одни большевики. С.-д. фракция, согласно установленной традиции, должна быть в полном подчинении у партии. Меньшевистское большинство с.‑д. фракции успело уже сделать ряд очень важных ошибок. Фракция приняла в свой состав: Ягелло, кандидата польской социалистической партии, который прошёл в думу, против голосов польских с.‑д. Депутат-меньшевик Чхенкели, вопреки программе партии, защищал в думе культурно-национальную автономию. Фракция не противопоставила министерской декларации своей с.‑д. декларации, в которой она могла бы широко развить перед массами революционные лозунги, а вместо этого голосовала за прогрессистскую декларацию. В заключение совещание поручило 6 большевикам, входящим в думскую фракцию: Р. В. Малиновскому, Г. И. Петровскому, А. Е. Бадаеву, Муранову, Н. Р. Шагову и Н. Ф. Самойлову — не замыкаться исключительно в думской работе, где им не дадут развернуться и проводить свою точку зрения семь депутатов меньшевиков. Они должны близко связаться с нелегальной партийной организацией, постоянно общаться с рабочими массами. В резолюции о страховой кампании, совещание высказалось против бойкота выборов уполномоченных за необходимость широкого использования избирательной кампании, устройством явочным порядком митингов, на которых можно было бы составлять списки и проводить заранее намеченных, выдержанных в партийном отношении кандидатов из рабочих. Страховую кампанию необходимо обязательно связать с общим положением страны и с социалистической агитацией. В резолюции о ликвидаторах совещание отмечает, что революционное крыло своей правильной тактикой сумело вытеснить ликвидаторов из всех доступных легальных организаций. Состоявшаяся конференция меньшевистских организаций в августе 1912 года доказала, что громадное большинство меньшевиков заражены ликвидаторскими настроениями, их легальные журналы: «Наша Заря» и «Луч» — выступают открыто против партии, против партийной программы и против массовых политических выступлений рабочих, они выступают за реформистскую, исключительно легальную тактику. Их последние выступления против якобы раскольничьей деятельности большевиков и за единство рабочего движения имеют несомненной целью отвлечь рабочих от революционного пути, отколоть их от нелегальных организаций. Объединение, возможно лишь с теми оттенками партии, которые не отрицают саму партию, т. е. её нелегальную работу и которые принимают непосредственное участие в партийных организациях.
Лучшим признаком политического пробуждения у рабочих революционного настроения — служит рост всё учащающихся политических стачек и демонстраций. В 1911 году Первое мая по всей России прошло, совершенно, незаметно. В 1912 году «Правда» уже призывает к празднованию. Нелегальные организации усиленно готовятся к ним. Несмотря на то, что усиленно готовилась к празднику и полиция, производя бесчисленные аресты накануне Первого мая и выводя на улицу в день 1‑го Мая казаков и войска. 1‑е Мая в Питере проходит с давно небывалым подъёмом. Бастует гораздо больше 200 000 человек. Несмотря на сквернейшую погоду, все бастующие на Невском. Манифестантов разгоняют, немедленно собирается новая толпа, в другом месте, выкидывается красный флаг, поётся Марсельеза, толпа снова разгоняется и снова собирается и так весь день до позднего вечера. Также дружно бастуют и демонстрируют Москва, Рига, Киев, Одесса, Харьков. Саратов, Томск, Архангельск, Херсон, Варшава, Люблин и прочие. В 1913 году, опять, несмотря на все репрессии со стороны властей и угрозы локаутом, со стороны предпринимателей в первомайской демонстрации и забастовках участвует весь Петербургский пролетариат, т. е. до 250 000 человек. Также демонстративно проходят и все другие, знаменательные для пролетариата, дни, как 9‑е января и 4‑е апреля.
Не менее эффектно развернулась по всей России и страховая кампания. Развернулась в большинстве случаев, именно, так, как предложили большевики. Закон 23‑го июня 1912 года принят был черносотенной думой, именно, под влиянием развивающегося рабочего движения. Правительство вместе с думой надеялось этой подачкой успокоить рабочие массы. Всё должно было идти, как по нотам. Фабричным инспекторам, специалистам по страховым делам с Литвиновым-Фалинским во главе — было поручено растолковать рабочим все блага закона. Эти же фабричные инспектора должны были по соглашению с охранкой «выбрать» представителей рабочих. И вот эти «назначенцы» рабочие должны были в «Страховых Присутствиях» и «Страховом Совете» представлять интересы рабочих, т. е. безропотно проводить всё, что необходимо предпринимателям.
На одном заводе за другим рабочие соглашались проводить выборы лишь после выслушивания доклада своего докладчика, а не фабричного инспектора или другого чиновника. Без предварительных докладов, ни на одном заводе к выборам не приступали. В большинстве выступали партийные докладчики и они широко использовали свой доклад, чтобы выяснить не только все отрицательные стороны принятого закона, но и все отрицательные стороны всего царского режима и капиталистического строя, противопоставляли и выясняли настоящий рабочий проект государственного страхования. Во многих местах пришлось право на такие собрания отвоёвывать забастовками. Многие докладчики, а также кандидаты в уполномоченные арестовывались и подвергались высылке. Но кампания прошла замечательно дружно, в Страховой Совет и в большинство присутствий прошли исключительно сознательные революционные рабочие. Всюду принимался предложенный партией наказ с большевистскими лозунгами. Всей страховой кампанией руководила вначале «Правда», которая завела у себя специальный «Страховой Отдел». В октябре 1913 года, по инициативе в депутатов большевиков, основался большевистский журнал «Вопросы Страхования», вокруг которого сгруппировался спевшийся кружок сотрудников: Винокуров, Гладнев, Фаберкевич, Данилов Крестинский, Стучка и Скрынник.
Забастовками в память 9‑го января начали рабочие 1914 г. В Питере, Москве, Риге, Николаеве, Твери и Варшаве — бастовало в этот день более 300 000 человек. И весь год, вплоть до самого объявления войны, забастовки не прекращались. Перекидывались с завода на завод, из одного города в другой. Вот типичные случая, по которым видно, как чутко начали относиться рабочие к таким вопросам, которые в доброе старое время проходили незаметно. На заводе «Новый Лесснер» мастер Лауль обвинял рабочего Стронгина в краже гаек. Стронгин, не стерпев напрасного обвинения, повесился, оставив письмо к товарищам. Это случилось 24 апреля. На следующий день завод забастовал, требуя увольнения Лауля. Весь завод участвовал в демонстративных похоронах Стронгина. Стачка эта при дружной поддержке всего Петербургского пролетариата — продолжалась свыше 100 дней. 13‑го мая к «Новому Лесснеру» из солидарности примкнул и «Старый Лесснер». 23‑го февраля партия решила открыто отпраздновать международный день работниц. «Путь Правды» в этот день переполнен сообщениями о тяжёлой жизни русских работниц. Свыше 20 сообщений о невыносимых условиях женской работы на разных фабриках и заводах Петербурга. И чтобы яснее подчеркнуть действительно, невероятные условия работы, очень скоро после женского дня на многих петербургских и рижских фабриках началась настоящая эпидемия отравлений. Уже 7‑го марта об отравлении ядовитыми газами одновременно сообщалось из рижской фабрики «Проводник» и из петербургской «Треугольник». 12‑го марта на «Треугольнике» пришлось вынести в обморочном состоянии свыше 200 работниц галошниц. На следующий день снова массовые отравления. 15‑го «Треугольник» забастовал. Затем такие же отравления массового характера произошли с 15‑го по 22‑е марта на табачных фабриках Богданова, Шапошникова и Лаферма, в хромолитографии Киббеля, на второй ниточной мануфактуре, на джутовой мануфактуре Лебедева, на Мало-Охтенской ткацкой, в снарядной «Новый Айваз», на картонажной Кана, на заводе Барановского, на Воронинской мануфактуре и на бумагопрядильне.
Буржуазная печать пустила слух, о каком-то таинственном революционном комитете, который нарочно отравляет женщин, чтобы заставить их прекратить работу. «Путь Правды» разоблачает, что таинственный комитет состоит из владельцев фабрик, которые, вместо специально изготовляемого для производства бензина, ради дешевизны, приобрели искусственную ядовитую смесь. С.-д. фракция проводит в думе срочный запрос по поводу массовых отравлений. Правительство пытается сначала сослаться на массовую истерию, на массовый психоз, охвативший якобы работниц, а в конце концов вынуждено было признать, что на фабриках произошло отравление низкосортным бензином и никотином на табачных фабриках. 13‑го марта начались забастовки, демонстрации, столкновения с полицией, они длились, перекатываясь с завода на завод, до 20‑го марта. 19‑го принимало участие в забастовке свыше 115 000 человек. 20‑го марта союз промышленников объявил локаут, от которого пострадали главным образом металлисты. Полиция закрыла профсоюз металлистов. По совету партии волнения временно прекратились. Но с новой силой начались они 1‑го мая. И начались они вопреки «дружеским советам» ликвидаторов, которые убеждали, что массовая стачка может сыграть в значительной мере дезорганизаторскую роль и отвлечь рабочих от организаторской работы и что «забастовка» укрепит желание капиталистов дать рабочим острастку, а поэтому «теперь не время вести борьбу за свои права такими средствами». «Путь Правды» самым решительным образом разделал ликвидаторов и доказал, что они играют на руку буржуазии и пытаются в её интересах сорвать политическое движение рабочих.
В мае начинается забастовка на бакинских нефтяных промыслах. Там царят невероятные жилищные условия, рабочие, добывая жидкое золото, создавая своим трудом миллионы для нефтяных королей, в буквальном смысле этого слова вымирают в квартирах, подобных которым, по выражению профессора Заболотнова, нет даже в Китае и Индии. Уже в 80‑х годах один из нефтепромышленников — Бенкендорф забил по этому поводу тревогу. Нефтепромышленники выхлопотали от казны специальную землю на постройку рабочего посёлка. Но затем об этом забыли. Пожар бакинских промыслов в 1905 году ещё более ухудшил положение рабочих. Последовавшие затем забастовки 1905–7 гг. заставили нефтепромышленников снова задуматься над квартирным вопросом, снова начали составлять проекты, снова получили субсидию от правительства. Но наступили годы реакции, решили, что и так проживут. В конце апреля в бакинском районе обнаружено несколько случаев чумы. Забастовали Биби-Эйбатские рабочие, они потребовали участия в санитарном обследовании и немедленного разрешения их жилищного вопроса. Под руководством Бакинского комитета и большевистского «Союза рабочих нефтяной промышленности и подсобных предприятий», забастовка быстро распространяется по всем промыслам, захватывает и Черногородские заводы. Союз закрыт полицией, его секретарь Валиков арестован, арестованы и многие выдающиеся рабочие. Бастующих рабочих начинают выселять, по приговору специально присланного мирового судьи, из промысловых квартир, выбрасывают на улицу женщин и детей со всем их скарбом, часть рабочих высылают по этапу на родину. И тем не менее забастовка всё разрастается, становится всё упорнее. Нефтепромышленники, которые в это время усиленно взвинчивали цены на нефть, начинают спекулировать на топливном голоде, отказываются от каких бы то ни было соглашений с рабочими. Забастовка принесла им громадные барыши, что резко отразилось на быстром повышении акций всех нефтепромышленных фирм. Ещё бы, за время забастовки, они выгоднейшим образом сбывают все свои запасы и подымают цены нефти чуть-ли не вдвое. До 20 000 человек промысловых рабочих участвует 20‑го июня в демонстрации, отбиваются от казаков, избивают полицеймейстера. Объявляется военное положение, промысла заполнены специально присланными астраханскими и терскими казаками. Казаки размещены по рабочим казармам и быстро поддаются агитации рабочих. Уверяют, что стрелять в рабочих не будут и действительно своё слово сдержали. К нефтепромышленным рабочим присоединяются и рабочие других отраслей. Бастуют моряки нефтяного флота, вывоз запроданной нефти становится невозможным. И эта борьба непрерывно тянется вплоть до начала империалистической войны.
Все детали бакинской забастовки подробно описываются в «Трудовой Правде». Уже 1‑го июля на петербургских заводах устраиваются летучие митинги протеста против бакинских зверств. Был митинг и на Путиловском заводе, он был разогнан полицией. 3‑го июля Путиловцы вновь, за час до шабаша, устраивают митинг. Без предупреждения, конная и пешая полиция напала на безоружную толпу. Началось с нагаек, а затем заперев ворота, начали в упор расстреливать толпу. Двое убитых и 50 раненых, так значилось в официальном сообщении. Как убедились думские депутаты большевики, арестованных и раненых жестоко избили в участках. Ночью забастовала ночная смена Путиловского завода. Уже 4‑го июля на 83‑х предприятиях, на летучих митингах, было принято решение начать бастовать. Петербургский комитет партии провозгласил трёхдневную забастовку протеста. Всюду начинаются стычки с полицией, кое-где рабочие отбивают арестованных. На фабрике «Скороход» тяжело ранен рабочий Сухоруков. 5‑го бастуют в Питере — 90 000 человек. В Москве целый ряд заводов присоединяется к забастовке. 7‑го в Питере бастуют уже 130 000 ч., рабочие останавливают трамваи, заставляют закрывать магазины и винные лавки. На улицах всюду демонстрации, 8‑го число забастовавших доходит уже до 150 000, на улицах настоящие бои с казаками, валят телеграфные столбы, строят баррикады из трамвайных вагонов, из окон осыпают полицию камнями. 8‑го июля окончательно закрывается «Трудовая Правда», вся редакция, все сотрудники, все посетители арестованы.

Вернуться к оглавлению.

Комментариев нет: